Вброшу сюда, чтобы точно не потерять...

[.Мерлин]

...а то хрен знает этот фикбук. Надо бы вообще перенести в Дайр все свои работы оттуда.

UPD: ПЛЮС КУСОК 21

Название: Смена поколений
Пэйринг: основной Джеймс/Персиваль; очень краем Гарри Харт/ОМП; возможно дотянется и до Хартвина и Рокслина
Рейтинг: NC-17
Жанры: Джен, Слэш, Ангст, Повседневность, AU
Предупреждения:смерть персонажа, ОМП
Размер: макси
Статус: в процессе
Описание: Джеймс встретил Персиваля, и полюбил его с первого взгляда. Этот холёный, идеально воспитанный скромник просто свёл его с ума, и всегда добивающийся своего Джеймс твёрдо решил его завоевать. А потом всё стало стремительно развиваться: отношения, рождение любимой дочери, поступление в Кингсмен, работа бок о бок с любимым мужем, воспитание этой самой дочери, растущей своевольной и чётко вознамерившейся стать агентом, как оба её отца. История Персиваля и Джеймса, описанная в коротких сценах.
Посвящение: персонажам в моей голове. Вы у меня самостоятельные все такие, я аж записывать за вами не успеваю)
Публикация на других ресурсах: мне не жалко, пожалуйста, если хотите) Но ссылку было бы здорово)
Примечания автора: с удовольствием написал бы это развитой полноценной историей, но как-то не получилось. Так что вот результат. Хотелось охватить просто безумный промежуток времени, так что именно этот метод показался мне лучшим. Возможно, я не прав, но уж))
Много личных накуров, хэдканонов, так сказать. Немного участия авторского персонажа, в голове автора уже прочно вписавшегося в канон. Если кто не догадался по описанию, Рокси здесь дочь Джеймса и Персиваля, да и вообще все они у меня тут большая дружная семья) В общем, надеюсь, понравится то, что вышло)
И, да, пока в процессе) Буду стараться выкладывать как можно чаще, но в связи с сумасшедшей загруженностью в реале и вялотекущим творческим кризисом, это "как можно чаще" может показаться кому-то слишком долгим). Частей планирую штук двадцать, а то и тридцать. Вот.

1.Обычное начало обычной истории

В общем-то, ничего нового в этой истории нет. Всё совершенно обычно. Обычным туманным утром он, обычный секретный агент обычной международной секретной службы, направляясь по своим обычным делам, в одном из коридоров особняка, служившего в их организации и офисным зданием, и учебным полигоном, да и просто базой, столкнулся с ним. Столкнулся буквально в прямом смысле. Агент Персиваль, по забавному стечению обстоятельств в миру носивший то же имя, что и на службе позывной, даже не успел затормозить, когда из-за угла внезапно выскочил совершенно незнакомый ему молодой мужчина, и просто изящнейшим образом практически снёс его с ног. Оба участника этого необычного, прямо скажем, в данных стенах происшествия, установив-таки равновесие и рефлекторно одёрнув пиджаки (один насыщенно-синего цвета в светлую тонкую полосу, а другой какого-то невероятного фиолетового оттенка) замерли, изучая друг друга взглядами.
- Виноват,- ухмыльнулся налетевший на Персиваля мужчина, залихватски поправляя упавшую на лоб прядь каштановых волос, - даже очень виноват.
- Ничего страшного,- пожал плечами Персиваль, делая выразительную паузу, подразумевающую, что вот тут собеседник должен назвать своё имя. Собеседник, впрочем, лишь удивлённо вскинул брови. Пришлось намекнуть,- мистер?..
- Джеймс! - радостно отрапортовал тот, поняв, чего от него ждут, - Джеймс Спенсер.
- Персиваль Мортон, - представился Персиваль, протягивая руку для рукопожатия, на что Джеймс энергично её потряс, - вы, кажется, куда-то спешили.
- Да, - кивнул тот, почему-то озираясь, - я искал Мерлина.
- Чудесно, - сдержанно ответил Персиваль, искренне недоумевая, - в таком случае, нам по пути. Идёмте, провожу вас.
- О, буду искренне и безумно благодарен, - засиял странный молодой человек ослепительной улыбкой и, слишком явно стараясь подстроить свой широкий шаг под размеренную походку агента, двинулся за ним. Повисло неловкое молчание.
- Я прошу прощения, - спустя небольшое время нарушил его Персиваль, - а по какому вопросу вам нужен Мерлин?
- О! - радостно отозвался счастливый обладатель совершенно безвкусного костюма, - я новый работник бухгалтерии, мне нужно обсудить с ним некоторые части финансового плана, касающиеся…
- Прошу прощения, что перебиваю, - перебил агент, - но, мне кажется, вы не очень понимаете, в какой организации работаете.
- Почему же, - снова широко улыбнулся Джеймс, - я прекрасно понимаю, что это за организация. И так же прекрасно знаю, что и кому мне рассказывать можно, а что кому нет. К счастью, моя работа не настолько секретна, как ваша, рыцарь.
Персиваль аж поперхнулся. За все четыре года его работы в организации его никто не называл рыцарем, несмотря на то, что, по сути, он, вроде как, им являлся. Если верить Артуру, конечно. Несмотря ни на что, этот странный работник бухгалтерии нравился ему с каждой минутой сильнее. Было в нём что-то такое… очаровательное, что ли…
- Вы неплохо подкованы, Джеймс, - уголками губ улыбнулся Персиваль, спускаясь по широкой лестнице и искоса наблюдая, как его собеседник старается не перепрыгивать через ступеньки, - но, тем не менее, не стоит так смело рассказывать первому встречному о…
- О том, что правому крылу особняка нужен ремонт? Так же, как и лужайке перед этим же особняком? - хитро улыбнулся Джеймс и – о неожиданность! - совершенно нагло подмигнул.
Персиваль замер. Прямо посреди лестницы. Если он чего и ожидал, то точно не этого, хотя не покидало ощущение, что где-то у него внутри вдруг оказался огромный концертный зал, заполненный аплодирующими людьми в вечерних костюмах и платьях. Агент несколько раз глубоко вздохнул и продолжил спуск.
- А знаете, - вдруг отколол работник бухгалтерии очередной фортель, - я здесь недавно и очень хотел бы узнать об организации побольше. Вы были бы не против как-нибудь прогуляться со мной… ну, хотя бы и по набережной Темзы?
Где-то с этого момента Персиваль кардинально изменил свои взгляды на человеческую наглость, как таковую…
Продолжение в комментах.

запись создана: 05.04.2016 в 12:43

@настроение: Всё ещё не выспалась)

@темы: Только швабра меня поймёт (с), Заметки на полях;, Просто дни;, Творчество;, Тайный дневник сэра Галахада;

Comments

[.Мерлин]

2.Вид из окна

Персиваль проснулся с лёгкой головной болью, потянулся, зевнул. Перед глазами всё привычно расплывалось: с самого рождения его зрение, мягко говоря, оставляло желать лучшего. На заданиях он, как правило, носил линзы, а в повседневной жизни очки, которые на ночь клал на прикроватную тумбочку. Персиваль надел очки, довольно улыбнулся и посмотрел на соседнюю сторону кровати. Джеймс спал, раскинувшись и подмяв под себя одеяло, на его лице застыло выражение истинного счастья. При воспоминании о подробностях прошедшей ночи, где-то внутри у агента словно лопнул огромный шар, наполненный горячей водой. По телу пробежала дрожь, колени подкосились, несмотря на то, что он лежал, в ушах приятно зашумело. Персиваль быстро сел на кровати, спуская ноги на мягкий пушистый ковёр. Он хотел сходить в душ до того, как Джеймс проснётся, чтобы как следует подумать. К тому же, несмотря на выпитый вчера виски, он помнил обещание неожиданного любовника продолжить с утра, а потому ещё больше стремился привести себя в порядок.
Персиваль встал, направляясь в ванную комнату. Со стороны кухни к нему выбежал Честер, лабрадор шоколадного окраса. Посмотрев на хозяина укоризненно, пёс бодро завилял хвостом, как бы невзначай интересуясь, когда с ним сподобятся погулять. Перси потрепал зверя по голове, в очередной раз думая, что неплохо было бы купить дом, чтобы Честер мог выходить гулять сам. С самого его поступления в Кингсмен, Персиваль Мортон являлся счастливым владельцем стильной и уютной квартиры-студии в одном из зелёных районов Лондона. Он выбрал именно квартиру в основном потому, что с ней было проще, чем с домом. К тому же, в спальной зоне у него было огромное панорамное окно, из которого открывался прекрасный вид. Он любил свою квартиру, но Честеру здесь явно было неудобно, а хозяину перед любимцем, конечно, очень стыдно.
- Потерпи ещё немного, приятель,- попросил Персиваль пса, и тот удалился обратно в кухонную зону, валяться на диване.

Тугие струи горячей воды били его по плечам, спине, стекали по ногам и низу живота, расслабляя и смывая осевший на теле пот и всё прочее. Голова уже почти не болела, он никогда особо не страдал похмельем, и мысли были удивительно ясные. Вчерашняя прогулка вышла просто чудесной. Они гуляли несколько часов, потом сидели в уютном кафе, пили игристое вино, ели что-то итальянское и перепробовали кучу десертов. Джеймс кормил его с длинной тонкой ложки, они смеялись и болтали, кажется, обо всём, чём только можно. Потом снова гуляли, пока на город не спустились сумерки, и Джеймс чуть было его не поцеловал в каком-то саду, но страшно благовоспитанный и робкий по жизни Персиваль в последний момент сделал вид, что не понимает, чего тот от него хочет. Джеймс приуныл, но вскоре стал вести себя, будто бы ничего не произошло, и предложил проводить Перси до дома. Тот сначала хотел отказаться, чтобы не злоупотреблять приветливостью бухгалтера, но Джеймс ошарашил его новостью, что живёт в соседнем доме, а потому это его совсем не затруднит.
В результате всё кончилось предложением зайти на стаканчик виски, распитой на двоих бутылкой и ночью самого бурного секса в жизни Персиваля. Ему до этого вообще не очень-то везло с любовниками и дело редко уходило дальше секса на одну ночь, поэтому, по его мнению, такой мужчина как Джеймс просто не мог всерьёз заинтересоваться эдакой серой мышью. Сам же Джеймс Спенсер ещё яснее осознал для себя, что он окончательно и бесповоротно влюблён и, раз уж ему удалось добиться расположения этого недотроги, теперь он его не отпустит. Но Персиваль об этом не знал, а потому ломал голову над вопросом, что будет делать Джеймс, когда проснётся, и есть ли у него хоть один шанс удержать этого шикарного мужчину.
Хорошенько отмывшись, Персиваль вылез из кабинки, намотал на бёдра мягкое белое махровое полотенце, и направился в спальную зону. Тихо пройдя мимо кровати, он остановился у окна, раздвинул занавески и уставился на дом напротив. На улице лил дождь, и через приоткрытую верхнюю створку в комнату проникал пахнущий озоном воздух. Он так погрузился в свои мысли, что не услышал, как за его спиной скрипнула кровать. Только когда сильные горячие руки обхватили его и прижали к не менее горячему телу, Персиваль понял, что Джеймс проснулся.
- Любуешься видом? - спросил он, поглаживая грудь и живот любовника и слегка нагибаясь, чтобы прикусить мочку его уха.
Персиваль глубоко, словно рвано вздохнул.
- Я... просто ждал, пока ты проснёшься, - пробормотал он, снова чувствуя дрожь в коленях.
Джеймс хохотнул.
- Ты дождался, - он запустил пальцы под край полотенца, слегка потянул, и белая махровая ткань упала к их ногам. Перси откинул голову и потянулся губами к губам Джеймса, на что тот страстно впился в них поцелуем, одновременно с этим скользя пальцами у того между ягодиц. Персиваль застонал, Джим оторвался от него всего на пару секунд, и вернул пальцы на место. На этот раз он был совершенно готов и, не успел агент и слова сказать, скользнул внутрь, растягивая и подготавливая. С губ любовника снова сорвался стон, и Джеймс, распаляясь всё сильнее, пальцами другой руки стал ласкать его член, оглаживая головку, стискивая, водя пальцами по всей длине... После бурно проведённой ночи времени на подготовку понадобилось совсем немного. Запечатлев на губах любимого очередной поцелуй, Джеймс резко вошёл в него и сразу принялся двигаться. Персиваль ухватился за раму, прижался грудью к окну и встал на цыпочки, отводя назад бёдра. Он стонал, очки соскользнули с носа, Джеймс двигался резко и порывисто, осыпая шею, плечи и спину любовника поцелуями и им обоим казалось, что всё это продолжается уже целую вечность...
Они кончили почти одновременно, и Персиваль обмяк в объятиях Джеймса, чувствуя себя самым счастливым мужчиной в мире.
- Это было что-то необыкновенное, - проговорил он, поворачиваясь и утыкаясь носом в грудь любовнику.
Джеймс довольно улыбался, гладя любимого по волосам и наблюдая за тем, как медленно летит к земле простынь, которую засмотревшаяся на них женщина из дома напротив повесила мимо бельевой верёвки...

[.Мерлин]

3.Игрушечных браков не бывает

- Сегодня солнечно, - констатировал Гарри Харт, хороший друг Персиваля, забирая с подноса официанта бокал с шампанским,- погода явно на нашей стороне. Редко мне приходилось видеть такое спокойное море.
Персиваль покрутился перед зеркалом, поправляя белоснежный фрак и смахивая с него невидимую пылинку.
- Не могу понять, как это произошло, - недоумённо протянул он, не отрывая взгляда от своего отражения, - Гарри, ты не думаешь, что всё развивается слишком быстро?
Харт пожал плечами, тоже изучая себя в зеркале.
- Как по мне, нет. Вы вместе уже год и за это время ни разу не поссорились. Вы чудесная пара.
- Уверен? - глаза Перси горели так, что Гарри позволил себе откровенно улыбнуться.
О романе Персиваля с самым резвым бухгалтером организации знали уже все, кто только можно. Они только и говорили, что друг о друге, проводили вместе всё свободное время, а недавно Джеймс помог любовнику переехать в новый дом и, чтобы напрасно не тянуть кота за... хвост, въехал к нему.
- Ты хочешь сбежать со свадьбы? Джеймс специально просил меня сопровождать тебя повсюду, чтобы ты этого не сделал. К тому же, мы довольно далеко от берега.
Персиваль рассмеялся, провёл рукой по волосам и, кажется, оставшись полностью доволен своим видом, отвернулся от зеркала.
- Ну уж нет! Пойдёмте, Галахад, нам пора.
Гарри глотнул шампанского, снова улыбнулся и пошёл вслед за другом.

- Ты видел, вообще, как этот тип, который нас женил, чуть не сказал привычную ерунду про мужа и жену? - Джеймс рассмеялся, искренне, кажется, радуясь этому факту, Персиваль снова сдержанно улыбнулся. Одетый в безупречный чёрный фрак (его, конечно же, выбирал сам Персиваль, Джеймсу в этом деле доверять было нельзя) работник бухгалтерии собственнически обнял новоиспечённого мужа за плечи.
- Это было забавно, - согласился Гарри, косясь на идущего рядом статного агента Ланселота, человека, в своё время выдвинувшего его своим кандидатом в ряды агентов «Кингсмен», - в конце концов, он всего лишь капитан этого несчастного корабля, и не думаю, что много, скажем так, нетрадиционных пар, обращалось к нему с подобными просьбами. Но, впрочем, это никому не помешало и вы наконец-то женаты. Я бы и сам за такие деньги на его месте поженил хоть верблюда с медведем.
Все засмеялись, а Персиваль удивлённо посмотрел на Джеймса, словно пытаясь понять, верблюд он или медведь.
- Это точно. Пусть остальной мир и относится к этому, как к «игрушечному» браку, нас это мало волнует… - радостно согласился Джеймс, отсмеявшись, - и мы сейчас будем это отмечать.
- Да, зря я сомневался в том, что если этот упёртый осёл сказал, что сможет устроить подобное, он найдёт лазейку, - покачал головой Персиваль.
- Только без фанатизма, джентльмены, - твёрдо велел Мерлин, внезапно оказавшийся за его плечом, - прошу не забывать, что мы на работе круглые сутки. И надо бы ещё вернуться в Англию.
- Конечно, Мерлин, - нестройным хором отозвались все и так же дружно рассмеялись.

Вечер выдался прекрасным. Невероятно спокойное и тёплое Адриатическое море, прозрачными волнами ласкающее белоснежный борт корабля, ставшего для них на сегодня отдельным государством, розово-пурпурный закат над ним, солёный морской воздух и только самые близкие и желанные люди. Около восьми вечера Мерлин связался с агентством и, получив ответ, что всё под контролем, да и вообще на фронтах тишь да гладь, оставил веселящихся молодожёнов и их близких друзей в покое и позволил себе расслабиться. Он развалился в плетёном шезлонге на навесной палубе, потягивая через трубочку какой-то экзотический коктейль, украшенный фруктами и бумажным зонтиком, и с довольной улыбкой принялся краем глаза наблюдать за Галахадом и Ланселотом, остановившимися неподалёку выкурить по сигарете. В очередной раз, наблюдая за этими двумя, координатор задумался, действительно ли Ланселот не видит, как смотрит на него Гарри. Поверить в это Мерлину было сложно, тем более, что он не раз выслушивал от Харта тирады о том, как прекрасен во всём, чём можно, его наставник. Он изо всех сил старался подражать Ланселоту, даже костюмы носил, как правило, такой же расцветки. В принципе, ничего такого в этом не было, ведь лучший пример для подражания найти было сложно, но координатор, как его лучший друг, иногда серьёзно беспокоился за Галахада. Привязанность агента Кингсмен к агенту Кингсмен редко заканчивалась чем-то хорошим, и всех этих служебных романов координатор не одобрял, хотя деваться от них было некуда.
Он поймал себя на мысли, что нашёл не самое удачное время думать о подобном, и перевёл взгляд на только что поднявшихся на палубу молодожёнов. Рука Джеймса лежала чуть пониже спины Персиваля, свой пиджак он перекинул через плечо, оставшись в одной рубашке с расстёгнутым на пару пуговиц накрахмаленным воротничком. Галстук-бабочка, развязанный, болтался на его шее, и даже Мерлин мог признать, что выглядело это довольно эротично. Влюблённые остановились на другом конце палубы и слились в поцелуе на фоне невероятно красивого заката. Мерлин крякнул и отвернулся. Вечеринка, кажется, медленно переползала на навесную палубу...

[.Мерлин]

4.Роксана Мортон - чудесное имя

Агенты Ланселот и Галахад искренне недолюбливали больницы. Совершенно любые, просто терпеть не могли, если точнее. Даже уютный медблок в их уже практически ставшем домом особняке они считали прямо-таки издевательством. Оливер Макбрайд, носящий в агентстве позывной Ланселот, так вообще искренне больниц боялся, и те, кто знали об этом, были совершенно уверены, что боится он исключительно их. Высокий, ухоженный, всегда безупречно одетый джентльмен родом из древнейшей семьи английской аристократии, в одиночку разбиравшийся с десятками вооружённых негодяев, начинал бледнеть и сбивался с шага уже на подходе к любому месту, в котором могли обнаружиться врачи и всяческая медицинская аппаратура. Гарри знал об этом, поэтому не отводил от наставника глаз, готовый в любой момент отвлечь того разговором или вдруг поддержать под локоть. Несмотря на то, что в медицинской помощи не нуждался ни он сам, ни его протеже, Оливер, направляясь в медблок, находился с самого утра в прескверном настроении, и Гарри это очень беспокоило. Его всегда беспокоило всё, происходившее с наставником, вот уже лет восемь, с тех самых пор, как он стал его кандидатом.
Наконец, остановившись у нужной им двери, Ланселот обратил внимание на ученика и улыбнулся, как успел отметить Гарри, слегка напряжённо.
- Что ж, вот мы и на месте. Стучите, Галахад.
Не заставляя просить себя ещё раз, Гарри поднял руку и тихо постучал в тёмную дверь с небольшим матовым окном наверху. По ту её сторону раздались торопливые шаги, и на пороге возник довольный Джеймс, пропускающий их в палату.
- Как чудесно, что вы пришли! - воскликнул он, возвращаясь на своё место в офисном кресле возле кровати, - мы вас заждались уже!
Мужчины переглянулись, проходя.
- Добрый вечер, Персиваль, - поздоровался Ланселот, оглядывая полулежащего на койке агента, - как вы?
-Чудесно, Оливер, благодарю. Завтра обещали выписать. Обе пули прошли навылет, всё в порядке, - он улыбнулся, слегка покачав на руках конвертик из маленьких одеял и пелёнок, и с волнением посмотрел на него.
- Можно взглянуть? - спросил Гарри, подходя к койке и кивнув на свёрток.
- О, Перси так волновался, что всё пройдёт не так, как надо! - воскликнул Джеймс, вскакивая и осторожно вороша розово-кремовые тряпки, - но всё вышло чудесно, и вот, у нас совершенно здоровая и прекрасная дочь! И с ним тоже всё в порядке.
На какое-то время в палате повисло молчание, все будто бы давали Джеймсу осознать двусмысленность сказанного, а потом все четверо рассмеялись.
- Да, а что? - отсмеявшись, продолжал Джеймс, на этот раз уже специально, - это были сложные девять месяцев, Персиваль был такой нервный! А эта его солёная рыба с шоколадной пастой!
- Джеймс! - возмущённо вскрикнул Перси, и свёрток в его руках недовольно закряхтел. Он принялся успокаивать малышку, одновременно отгибая одеяла и давая Гарри и Оливеру на неё посмотреть.
- О Господи, какое чудо! - практически прошептал Галахад, когда в складках одеял показалось маленькое, слегка сморщенное личико, недовольно щурящееся на свет, - она же совсем крошечная!
- Ей почти неделя, - с гордостью заметил Джеймс, доставая откуда-то маленькую бутылку с соской и отправляя её в специальный подогреватель, примостившийся на тумбочке, - и, должен заметить, мы чудесно справляемся, пока наш папочка отдыхает после ранения.
- С удочерением не было проблем? - Ланселот тоже склонился над малышкой и нежно улыбнулся.
- Никакого удочерения, - пожал плечами Джеймс, - официально её мать умерла при родах, потому воспитанием дочери займётся безутешный отец. А точнее, два отца, но это уже детали.
- Джеймс, вы аферист, - ухмыльнулся Ланселот, выпрямляясь.
- И как же вы её назвали? - поинтересовался Гарри, не сводящий с малышки взгляда.
Тут Джеймс, как показалось агентам, слегка поморщился, но секунду спустя на его лице не осталось от этого и следа.
- Мы решили, что, раз так мучился Перси, и это он сейчас лежит здесь, пусть даёт имя сам.
- Мы назвали её Роксана. Роксана Мортон, чудесно же звучит! - радостно доложил Персиваль, и остальные трое, как по команде, переглянулись, - ну что, ей определённо точно понравится, когда она вырастет!
- Не сомневаюсь, - кивнул Оливер, а Гарри с сочувствием посмотрел на Джеймса.
- Безусловно, - протянули они одновременно.
А Роксана Мортон, очень серьёзная леди недели отроду, сосредоточенно ела смесь из бутылочки на руках у одного из своих отцов. Впереди у неё была ещё целая, полная всего на свете, жизнь...

[.Мерлин]

5.Важный день

- Идём, Перси! Гарри прекрасно справится, вот увидишь! - Джеймс подхватил мужа под руку, увлекая его по проходу между тяжёлыми деревянными скамьями к алтарю.
- Я сейчас провожу его, и присоединюсь к вам, - добавил он, обернувшись через плечо, и Гарри кивнул.
Улыбнувшись вслед удаляющейся парочке, он склонился над роскошной бежевой коляской.
- Ну что, Роксана, - обратился он к дремлющей в окружении кружевных подушек девочке, - нам пора прихорошиться, сегодня важный день.
Толкнув позвякивающую металлической хромированной рамой коляску, Гарри ловко вписался в поворот за последней скамьёй, быстро перекрестился, повернувшись к алтарю и почтительно склонив голову, и повёз коляску в сторону сакристии*, стараясь ни с чем не столкнуться. Само собой, так как у Роксаны Мортон всё всегда должно было быть самое лучшее, коляску её отцы выбрали истинно британскую, и с традициями. Огромные тонкие колёса со спицами и белыми шинами, широкая деревянная люлька, обитая бежевым хлопком и украшенная кружевом ручной работы, здоровенный капор, само собой, под цвет и фактуру люльки… каждая коляска Silver Cross классической модели испокон веков собиралась вручную и считалась чуть ли не лучшей коляской в истории… но была страшно неудобной, громоздкой и привлекающей внимание. Впрочем, Джеймса это только радовало, Персиваль был слишком воспитан, чтобы это обсуждать, а Гарри, по большому счёту, это не очень-то касалось, по крайней мере, до сегодняшнего дня.
У двери в ризницу его уже ждал Джеймс, одетый в свой лучший парадный костюм. Персиваль всегда говорил, что узор ткани этого самого костюма напоминает ему обои в уборной на втором этаже особняка, а лимонного цвета рубашка отвратительно смотрится, особенно, если весь этот ансамбль дополнять столь любимым Джеймсом зелёным галстуком. Его муж на это лишь умилённо улыбался и целовал ворчащего супруга в щёку, даже не думая переодеваться. Ещё раз вглядевшись в узор костюма, Гарри улыбнулся, мысленно отметив, что Персиваль, в общем-то, в чём-то был прав.
- Сегодня у моей принцессы важный день, - Джеймс потянулся к люльке, осторожно вытащил из кружевных глубин недовольно кряхтящую малышку, - и у господина Харта тоже…
Гарри улыбнулся.
- Никогда не думал, что мне выпадет честь стать крёстным отцом, - проговорил он, вешая на плечо от души набитую сумку от коляски, - у нас минут пятнадцать переодеть её прежде, чем начнётся церемония.
- Настоящую леди можно и подождать, - уверено отозвался Джеймс, успокаивая разбушевавшуюся дочь, которой вся эта затея явно была не по душе, - им там, наверху, спешить некуда. Сиди себе на облаках, да решай, кому жить, а кому завтра умирать.
Гарри поморщился. Он не очень-то любил говорить о религии, в основном потому, что сам не совсем понимал своё к ней отношение. Верить хотелось, да и воспитывали его верующим, но сложно быть хорошим христианином, когда твоя работа убивать, лгать и красть. Пусть и с благими намерениями, которыми всем известно, что выстлано. Впрочем, думать сейчас об этом действительно было не время. Нужно было подготовить маленькую Роксану к крещению, и себя к роли её крёстного отца. Гарри поднял взгляд на висящее над алтарём огромное распятие, оглядел искусно нарисованные потоки крови, струящиеся по ладоням, ступням, рёбрам и лбу Иисуса, заглянул в Его глаза. Как и всегда, возникло странное чувство вины, и агент Галахад отвернулся.
- Надеюсь, из меня получится хороший крёстный, - тихо проговорил он, направляясь за Джеймсом в сакристию.
- Даже и не сомневайся, - отозвался счастливый отец, и Гарри снова улыбнулся.

Примечания и визуал)

* Сакри́стия (ризница) (лат. sacristia, от sacrum — священная утварь). Она представляет собой помещение, которое располагается сбоку или впереди алтаря, где хранятся принадлежности культа (священные сосуды и богослужебные облачения священнослужителей, богослужебные книги и т. д.), совершаются облачение священнослужителей и некоторые другие обряды. Известны сакристии и в виде отдельно стоящих построек.
Перед началом мессы в ризнице звонит колокол, возвещающий прихожанам о начале богослужения. Месса начинается с торжественного выхода священников из сакристии, после окончании мессы священники вновь уходят туда.
Миряне допускаются в сакристию не во время мессы в случае необходимости переговорить со священником.

Коляска, мать её) Только в тексте была бежевая)

[.Мерлин]

6.Дружеские советы и непростые отношения

В маленьком уютном пабе на углу одной из центральных улиц Лондона сегодня было дивно мало людей. Джеймс резко открыл дверь, колокольчик привычно зазвенел, знакомый официант оторвался от газеты и приветливо улыбнулся.
- Промокли? Давайте, я повешу ваш пиджак ближе к камину…
- Благодарю, - улыбнулся в ответ Джеймс, стаскивая насквозь промокший пиджак в красную английскую клетку,- там же, где обычно?
- Да, сэр, - кивнул официант, - вам как всегда?
- Да, благодарю, - кивнул он, направляясь в дальний зал.
Сидящие за самым дальним столиком мужчины радостно повскакивали со своих мест, по очереди подавая руки для приветствия. Джеймс поздоровался с Гарри, потом с суровым Мерлином, а Персиваля просто стиснул в объятиях и решительно запечатлел на его губах поцелуй.
Когда с приветствиями было покончено, все снова уселись по своим местам, а Персиваль недовольно поморщился.
- Ты про зонтик никогда не слышал? Простудишься, ещё не хватало, Роксану заразишь…
- Простуда не передаётся, если это простуда, - со знанием дела встрял Мерлин, с невозмутимым видом запивая глоток бренди горячим кофе. Джеймс посмотрел на него с благодарностью.
- Всё равно, он же промок насквозь! - возмущённо продолжал Персиваль, глядя на Гарри в поисках поддержки. Харт дипломатично покачал головой.
- Джеймс, он прав, нельзя быть таким беспечным. С воспалением лёгких не шутят.
- Ой, да прекратите вы, - махнул рукой мужчина, глядя на приближающегося к столику официанта с подносом, - вот сейчас я это выпью, и тут же согреюсь.
- Виски, - покосился на стакан Персиваль и скорчил такую морду, что все присутствующие немедленно улыбнулись, - со льдом? Согреешься?
- Само собой, - пожал плечами его муж, и уверено сделал большой глоток,- вооот, уже чувствую тепло, разливающееся по телу.
Он с довольной улыбкой погладил себя по промокшему насквозь и прилипшему к рубашке галстуку.
- Так что у нас на повестке дня, джентльмены?
- Ланселот, - спокойно отозвался Мерлин, снова глотая кофе, - он уезжает послезавтра на длительное задание, и я не пускаю с ним Галахада. Галахад возмущён, а мы пытаемся убедить его, чтобы он поговорил с Оливером. Ибо это уже невыносимо.
За столом повисло молчание. Гарри опустил взгляд в бокал с гиннесом, Персиваль с недовольным видом потягивал бейлиз, Джеймс и Мерлин смотрели друг на друга. Затянувшуюся тишину нарушил бухгалтер.
- На самом-то деле, Гарри, - медленно, тщательно подбирая слова, начал он, - они правы. Тебе давно пора ему сказать. Его же не будет полгода точно, ты же изведёшься. Скажи ему.
- Сказать? - Галахад поднял взгляд, стараясь выглядеть как минимум разозлённым, но получилось так себе.
- Именно, - кивнул Мерлин, - я так и сказал: сказать. Вот просто взять, и сказать.
- Персиваль! - возмущённо обратился к другу Гарри, но тот тоже лишь пожал плечами.
- Гарри, Оливер не глуп и не слеп. Мы много общаемся. Мы трое знаем, Гавейн знает, Тристан догадывается, Артуру всё равно. Остальные, уверен, тоже или знают, или догадываются. Просто скажи Ланселоту. Более чем уверен, что он всё прекрасно понял уже давно, и вам нужно об этом поговорить.
- Как я ему это скажу? - почти отчаянно спросил у друзей Харт, запуская пальцы в кудрявящиеся от влажной погоды волосы, - Оливер, я уже десять лет люблю вас? А что вы ко мне чувствуете?
- Именно, - отозвался Мерлин, глядя на свет через бокал с бренди, - вот именно так и скажи. Или как говорил мне вчера. Или позавчера. Или как советовал Персиваль год назад. Или, как предлагал Джеймс. Главное, скажи ему.
Казалось, Гарри вот-вот или сорвётся и проломит Мерлину голову, или просто расплачется. Впрочем, это ощущение быстро прошло, агент Галахад умел взять себя в руки.
- Хорошо, - отозвался он, спустя несколько минут. Я попробую. Он собирался заночевать у меня завтра, удобнее с утра выезжать. Вот и поговорю с ним вечером.
Все трое, присутствующие за столом вместе с Гарри, облегчённо выдохнули. Сам же Гарри поднял бокал и сделал из него несколько больших глотков.
- Как Роксана? - спросил он, спустя ещё несколько минут. Джеймс и Персиваль встрепенулись как по команде.
- Она очень активна и страшно общительна, - начал Джеймс, и в его голосе звучала нескрываемая гордость, - одно удовольствие с ней гулять.
- Это точно, - подхватил Персиваль, отставляя бокал с бейлизом в сторону, - и все мамочки от неё просто в восторге.
- Правда, порядком надоели считать нас братьями или ещё чёрт знает кем, - проворчал Джеймс, допивая виски и жестом указывая официанту повторить.
- И постоянно спрашивать о её матери, - кивнул Персиваль, - приходится всем рассказывать жалостливую историю о смерти при родах.
- Когда-нибудь, - тихо проговорил Мерлин, тоже указав подошедшему официанту на свой опустевший бокал, - однополые браки станут законными. Вот тогда вам не придётся рассказывать эти жалостливые истории.
- За это просто необходимо выпить, - с улыбкой предложил Гарри, и все с ним, конечно, согласились.

[.Мерлин]

7.Ли Анвин

Осенью на кладбищах всегда кажется прохладнее, чем где-либо ещё. День выдался дождливый, противная морось оседала на зонтах, пальто, лицах, стекала по лепесткам красных роз и белых лилий, по полированной поверхности гроба, железным крестам, серым надгробиям и, казалось, сердцу Гарри Харта. Они вчетвером, он сам, Мерлин, Джеймс и Персиваль, стояли в стороне, не подходя близко к толпе родственников и друзей. Где-то там, в этой самой толпе, был и Честер Кинг, лучший друг погибшего, и парочка других агентов Кингсмен, «старичков», как их называли. Несмотря на десятилетний стаж работы в агентстве, и Гарри, и Мерлин всё ещё считались молодыми, что уж говорить о Персивале. С утра задумчивый и молчаливый, Джеймс держал на руках двухгодовалую Роксану, одетую в строгое чёрное платьице. Девочка тоже была невероятно серьёзной, хмурила брови, прижималась к отцу и то и дело прямо-таки с тревогой смотрела на Гарри, с трудом сдерживающего слёзы. Примерно такой же взгляд был у неё, когда она видела большое распятие, висящее у них в приходе над алтарём. С тех самых пор, как Гарри разъяснил ей, что Иисус погиб на кресте за грехи людей, девочка очень задумчиво смотрела на Спасителя. Её искренние детские попытки оторвать любое Его изображение от креста страшно умиляло всех её трёх отцов, и девочке было предречено вырасти доброй и сострадающей.
Вот и сегодня было так. Всё, что ей смогли объяснить, это что высокий и улыбчивый дядя Оливер больше не будет приходить в гости. Она не сможет играть с ним и кататься у него на шее. Теперь её крёстный, Гарри, будет приходить один и, как правило, грустный. Потому что дядя Оливер ушёл навсегда. Скорее всего, на небо, к Иисусу, потому что он был хорошим человеком. А Гарри очень любит его, поэтому теперь будет долго скучать. Очень долго.
Плечи Гарри снова дрогнули, дрогнул и зонт, который он держал. Мерлин крепче сжал пальцы на его плече, Персиваль поправил очки и слегка похлопал его по спине.
- Держись, Гарри, - тихо произнёс он, - нам всем будет его не хватать.
- У меня остались его вещи, - беспомощно протянул Галахад, и по его идеально выбритой щеке прокатилась слеза, - в гостевой… он сказал, что разберётся со всем, когда вернётся…
- Так, довольно, - заключил Мерлин, беря друга под руку, - поехали. Тебе нужно выпить, я бы сказал, напиться. Сегодня ты остаёшься у меня, завтра отдыхай.
- Если хотите, мы поедем с вами, - предложил Персиваль, взглядом спрашивая мнения Джеймса, - няня отвезёт Роксану домой.
Гарри быстро закивал.
- Да, было бы здорово. Не хочу оставаться один. Не сейчас.
- Ты никогда не будешь один, Галахад, - заглядывая ему в глаза, почти нежно протянул Персиваль, - у тебя есть мы, правда же?
- Безусловно, - кивнул Мерлин, подталкивая Гарри к выходу с кладбища,- идём, старик, приедешь к нему потом. Сейчас всё равно нормально попрощаться не выйдет.
Они шли медленно, Галахад всё время оборачивался через плечо, чтобы ещё хоть краем глаза увидеть гроб, который уже собирались опускать в землю. Голова кружилась, глаза застилали слёзы, мысли путались…
- Мистер Харт! - голос, зовущий его, долетел до Гарри словно через обитую ватой стену. Он обернулся, тупо глядя на стоящего перед ним молодого мужчину в простеньком чёрном костюме. Он был примерно возраста Джеймса, чуть ниже его самого, худой, с пронзительно-голубыми глазами. Гарри сразу же его вспомнил. Это был Ли Анвин, знакомый Оливера. Недавно молодой человек оказал его погибшему наставнику какую-то очень значимую для того услугу, и с тех пор Макбрайд очень ценил этого молодого человека.
- Добрый день, мистер Анвин, - поздоровался Гарри, а тот смущённо улыбнувшись, уже протягивал руку остальным мужчинам.
- Ли Анвин, - представлялся он, дружелюбно кивая и улыбаясь одними уголками губ в обмен на рукопожатия.
- Очень приятно, - отвечал каждый и представлялся. В последнюю очередь Ли поцеловал ручку удивлённо смотрящей на него Роксане.
- Я хотел выразить свои соболезнования, - наконец, перешёл он к сути дела,- знаете, его семья не в восторге от моего здесь присутствия… хотя, я, вроде как, кое-что для них сделал. Ну да, это неважно.
- Ли,- перебил его Мерлин, - мы тут собирались отвезти мистера Харта в менее дождливое место. Если и вам здесь не рады и никто не против, может, поедете с нами? Ну, вместо того, чтобы мокнуть здесь и привлекать к себе излишнее внимание…
- Хорошая мысль, - кивнул Гарри и пытливо взглянул на молодого человека.
Ли пожал плечами.
- Ну, раз никто не против…
Все кивнули и дружно направились по дорожке, ведущей к выходу и парковке.

[.Мерлин]

8.Свежая кровь

- Наверное, странно быть военным, когда нет войны, - усмехнулся Мерлин, глотая бренди и на этот раз даже не притрагиваясь к кофе.
Ли Анвин пожал плечами.
- Война идёт постоянно, даже, если это незаметно на первый взгляд. Если где-то в одном конце Земли играют на зелёной поляне дети, где-то на другом её конце люди перерезают друг другу глотки. Это закон жизни.
- Это верно, - согласился Мерлин, глядя в бокал, - вернее и не скажешь. Поверьте, мистер Анвин, мы все это знаем.
Всё так же задумчивый, Джеймс, а так же молчаливый Персиваль и сидящий с отсутствующим видом Гарри Харт на самом деле с интересом слушали этот диалог. Их координатора редко пробирало желание подискутировать, но когда пробирало, это было интересно. А Ли Анвин оказался интересным собеседником. Он рассказывал о себе ровно тот объём информации, который был нужен, чтобы что-то о нём узнать и не перегрузить слушателей, внимательно выслушивал сам и в споре приводил только здравые аргументы. Гарри встречал его до этого три раза, и много раз слышал о нём от Оливера, и вот сейчас, на втором часу посиделок в их любимом баре, мог совершенно точно признать молодого Анвина действительно достойным человеком. Это, впрочем, было неудивительно, хотя бы потому, что по собственной воле Оливер Макбрайд никогда не стал бы общаться с недостойным. В этом Гарри был уверен, и переубедить его ничто не могло.
Стоило ему вспомнить Оливера, по телу пробежала дрожь. Вся тяжесть этой, безусловно, невосполнимой потери, вновь обрушилась на Гарри, как огромное ведро ледяной воды. Он жадно схватил ртом воздух, глаза защипало, и ничего, кроме как в охватившем его отчаянии спрятать лицо в ладони, ему просто не оставалось.
- Гарри? - Мерлин вскочил со своего места, чуть не уронив стул, который ловко подхватил Ли, Персиваль и Джеймс тоже напряглись, готовые немедленно сделать всё, что только будет нужно.
- Я в порядке, - простонал Галахад сквозь растопыренные пальцы, и совершенно не по-джентльменски шмыгнул носом. На это, само собой, никто не обратил внимания.
Мерлин сел обратно на подставленный Ли стул, благодарно кивнув, взял стакан Гарри, на три пальца наполненный чистым виски.
- Держи, пей. Галахад, мать твою!
Гарри убрал руки от лица, принял протянутый Персивалем платок, привёл себя хотя бы в относительный порядок. Взял у Мерлина стакан, решительно глотнул, поморщился и закусил костяшку большого пальца сжатой в кулак правой руки. На несколько минут над столом повисло тяжёлое молчание. Нарушил его в этот раз Ли Анвин.
- Мистер Макбрайд был прекрасным человеком, - тихо произнёс он, пытаясь заглянуть Гарри в глаза, - он говорил мне о вас, мистер Харт, и только самое лучшее. Он страшно вами гордился. Мне очень жаль, что так вышло.
Гарри поднял на него взгляд и искривил губы в чём-то наподобие улыбки.
- Благодарю, Ли, - его голос звучал хрипло, но вполне уверено, - можете звать меня Гарри. К чёрту условности.
- Хорошо, Гарри, - покладисто согласился Анвин, и, потянувшись через столик, положил свою ладонь на ладонь Харта, - держитесь. Поверьте, он бы очень расстроился, если бы узнал, что вы так грустите.
- Точно, Гарри, - наконец-то заговорил Джеймс, и Перси тревожно посмотрел на него, уж слишком серьёзно звучал голос его всегда весёлого мужа, - не изводись. Это всё ужасно, конечно, но это мир, в котором мы живём. Мы все, да и Ли, как выяснилось, тоже. Это ведь отвратительно, быть военным, да, Анвин?
Все, как по команде, перевели взгляд на Ли. Тот снова пожал плечами, глядя на свой бокал с простым светлым пивом.
- Именно то слово, Джеймс. Это действительно отвратительно. В любой чёртов момент тебя могут послать в какую-нибудь «горячую точку» просто потому, что твоё правительство не поделило выжженный солнцем кусок пустыни с каким-то другим правительством. А там хоть усрись, прошу прощения, со своим чувством справедливости. Хочешь, не хочешь, убивай, а то убьют тебя. Когда я только шёл по контракту, молодой и тупой, как пробка, я был уверен, что всё это романтично и красиво. Служить и защищать. Боже, храни королеву…
- А в результате только и делаешь, что пытаешься победить в конкурсе «кто больше дерьма сожрёт», - кивнул Мерлин, снова пододвигая к Гарри стакан, - я успел послужить по контракту за свою жизнь. Правда, дезертировал. Именно поэтому, Ли.
Анвин кивнул, усмехнувшись.
- Я не могу вас обвинять, Мерлин. Сам подумываю завязать, когда закончится контракт. Правда, не знаю, на что тогда буду кормить семью. Я ничего больше не умею делать, только «служить и защищать»…
В голове Гарри Харта всё смешалось в кучу. Стресс последних дней, жалость к себе, осознание того, что он безнадёжно опоздал со своими признаниями, постоянно грызущее его осознание собственного одиночества… всё это вкупе с выпитым виски связалось в диковинный узел, прокатившийся по его языку и вылетевшей одной-единственной фразой:
- Будьте моим кандидатом, Ли, займите место Оливера.
Он тут же почувствовал на себе три взгляда, словно три дрели одновременно сверлили его голову. Впрочем, взгляда Ли Анвина среди них явно не было.
- Тааак, - спустя несколько секунд, протянул Мерлин, - ты пьян. Это, конечно, хорошо, но вот подобные предложения стоило бы отложить…
- Нет-нет, всё нормально, Мерлин, - перебил его Ли, - по правде сказать, я и сам хотел спросить вас об этой возможности.
Теперь все уставились на него. На этот раз молчание затянулось. Все присутствующие в полной тишине допили свои напитки, помахали официанту и дождались повтора порций. Наконец, Персиваль прокашлялся.
- Ли, - начал он осторожно, внимательно следя за реакцией Мерлина, - я очень прошу прощения, но… вы и правда, кажется, слишком осведомлены.
- О, нет,- слегка улыбнулся Анвин, - я знаю не больше, чем успел сказать мне Оливер. Вы все работаете в некоей организации, связанной со служением и защитой. Только, в отличии от армий всего мира, с настоящим служением и настоящей защитой. Он не распространялся об этой вашей организации, клянусь вам. Просто я сообразительный.
Мерлин крякнул, наконец-то делая глоток уже остывшего кофе.
- Я не сомневаюсь. Оливер Макбрайд был одним из лучших наших… сотрудников. Впрочем, Гарри Харт до сих пор таковым остаётся. И Персиваль Мортон тоже. Вот только всё равно это как-то странно всё…
Ли Анвин тяжело вздохнул.
- Вы слышали о сыне мистера Макбрайда? - спросил он, и все осторожно кивнули.
- Он погиб в Афганистане в прошлом году, - за всех озвучил Джеймс,- Оливер страшно переживал.
Ли кивнул.
- Да, мы с ним были в составе того несчастного отряда, отправленного усмирять талибов. Когда его взяли в плен, я пытался его освободить, но опоздал. Тогда я вынес его тело из подожжённого ангара. Это и есть та услуга, которую я оказал семье Оливера и ему лично. Так мы и познакомились.
Теперь все смотрели на Ли не моргая. Мерлин вскинул брови и вытащил из портсигара длинную сигариллу с пластиковым мундштуком, закурил.
- Вам нельзя в нашу организацию, Ли, - проговорил он после нескольких минут молчания, - вы в ней долго не продержитесь.
Как уже, видимо, повелось за столом, Ли пожал плечами и тоже закурил.
- Зато, перестану быть тупой машиной для убийства ни в чём не повинных солдат, - с уверенностью проговорил он, и с удовольствием глотнул пива.
- Надейтесь, - проворчал Мерлин, но всем присутствующим стало понятно, что координатор кандидатуру Анвина одобрил.
- Я поговорю с Артуром завтра, - кивнул Гарри, касаясь губами края стакана,- а пока давайте о чём-нибудь другом, джентльмены.
- Роксана зовёт Перси мамой, - с готовностью отрапортовал Джеймс, и все рассмеялись совершенно искренне, только Персиваль залился румянцем.
Остаток вечера прошёл хотя бы чуть менее мрачно.

[.Мерлин]

Свежая кровь (вторая половина)

- Наверное, странно быть военным, когда нет войны, - усмехнулся Мерлин, глотая бренди и на этот раз даже не притрагиваясь к кофе.
Ли Анвин пожал плечами.
- Война идёт постоянно, даже, если это незаметно на первый взгляд. Если где-то в одном конце Земли играют на зелёной поляне дети, где-то на другом её конце люди перерезают друг другу глотки. Это закон жизни.
- Это верно, - согласился Мерлин, глядя в бокал, - вернее и не скажешь. Поверьте, мистер Анвин, мы все это знаем.
Всё так же задумчивый, Джеймс, а так же молчаливый Персиваль и сидящий с отсутствующим видом Гарри Харт на самом деле с интересом слушали этот диалог. Их координатора редко пробирало желание подискутировать, но когда пробирало, это было интересно. А Ли Анвин оказался интересным собеседником. Он рассказывал о себе ровно тот объём информации, который был нужен, чтобы что-то о нём узнать и не перегрузить слушателей, внимательно выслушивал сам и в споре приводил только здравые аргументы. Гарри встречал его до этого три раза, и много раз слышал о нём от Оливера, и вот сейчас, на втором часу посиделок в их любимом баре, мог совершенно точно признать молодого Анвина действительно достойным человеком. Это, впрочем, было неудивительно, хотя бы потому, что по собственной воле Оливер Макбрайд никогда не стал бы общаться с недостойным. В этом Гарри был уверен, и переубедить его ничто не могло.
Стоило ему вспомнить Оливера, по телу пробежала дрожь. Вся тяжесть этой, безусловно, невосполнимой потери, вновь обрушилась на Гарри, как огромное ведро ледяной воды. Он жадно схватил ртом воздух, глаза защипало, и ничего, кроме как в охватившем его отчаянии спрятать лицо в ладони, ему просто не оставалось.
- Гарри? - Мерлин вскочил со своего места, чуть не уронив стул, который ловко подхватил Ли, Персиваль и Джеймс тоже напряглись, готовые немедленно сделать всё, что только будет нужно.
- Я в порядке, - простонал Галахад сквозь растопыренные пальцы, и совершенно не по-джентльменски шмыгнул носом. На это, само собой, никто не обратил внимания.
Мерлин сел обратно на подставленный Ли стул, благодарно кивнув, взял стакан Гарри, на три пальца наполненный чистым виски.
- Держи, пей. Галахад, мать твою!
Гарри убрал руки от лица, принял протянутый Персивалем платок, привёл себя хотя бы в относительный порядок. Взял у Мерлина стакан, решительно глотнул, поморщился и закусил костяшку большого пальца сжатой в кулак правой руки. На несколько минут над столом повисло тяжёлое молчание. Нарушил его в этот раз Ли Анвин.
- Мистер Макбрайд был прекрасным человеком, - тихо произнёс он, пытаясь заглянуть Гарри в глаза, - он говорил мне о вас, мистер Харт, и только самое лучшее. Он страшно вами гордился. Мне очень жаль, что так вышло.
Гарри поднял на него взгляд и искривил губы в чём-то наподобие улыбки.
- Благодарю, Ли, - его голос звучал хрипло, но вполне уверено, - можете звать меня Гарри. К чёрту условности.
- Хорошо, Гарри, - покладисто согласился Анвин, и, потянувшись через столик, положил свою ладонь на ладонь Харта, - держитесь. Поверьте, он бы очень расстроился, если бы узнал, что вы так грустите.
- Точно, Гарри, - наконец-то заговорил Джеймс, и Перси тревожно посмотрел на него, уж слишком серьёзно звучал голос его всегда весёлого мужа, - не изводись. Это всё ужасно, конечно, но это мир, в котором мы живём. Мы все, да и Ли, как выяснилось, тоже. Это ведь отвратительно, быть военным, да, Анвин?
Все, как по команде, перевели взгляд на Ли. Тот снова пожал плечами, глядя на свой бокал с простым светлым пивом.
- Именно то слово, Джеймс. Это действительно отвратительно. В любой чёртов момент тебя могут послать в какую-нибудь «горячую точку» просто потому, что твоё правительство не поделило выжженный солнцем кусок пустыни с каким-то другим правительством. А там хоть усрись, прошу прощения, со своим чувством справедливости. Хочешь, не хочешь, убивай, а то убьют тебя. Когда я только шёл по контракту, молодой и тупой, как пробка, я был уверен, что всё это романтично и красиво. Служить и защищать. Боже, храни королеву…
- А в результате только и делаешь, что пытаешься победить в конкурсе «кто больше дерьма сожрёт», - кивнул Мерлин, снова пододвигая к Гарри стакан, - я успел послужить по контракту за свою жизнь. Правда, дезертировал. Именно поэтому, Ли.
Анвин кивнул, усмехнувшись.
- Я не могу вас обвинять, Мерлин. Сам подумываю завязать, когда закончится контракт. Правда, не знаю, на что тогда буду кормить семью. Я ничего больше не умею делать, только «служить и защищать»…
В голове Гарри Харта всё смешалось в кучу. Стресс последних дней, жалость к себе, осознание того, что он безнадёжно опоздал со своими признаниями, постоянно грызущее его осознание собственного одиночества… всё это вкупе с выпитым виски связалось в диковинный узел, прокатившийся по его языку и вылетевшей одной-единственной фразой:
- Будьте моим кандидатом, Ли, займите место Оливера.
Он тут же почувствовал на себе три взгляда, словно три дрели одновременно сверлили его голову. Впрочем, взгляда Ли Анвина среди них явно не было.
- Тааак, - спустя несколько секунд, протянул Мерлин, - ты пьян. Это, конечно, хорошо, но вот подобные предложения стоило бы отложить…
- Нет-нет, всё нормально, Мерлин, - перебил его Ли, - по правде сказать, я и сам хотел спросить вас об этой возможности.
Теперь все уставились на него. На этот раз молчание затянулось. Все присутствующие в полной тишине допили свои напитки, помахали официанту и дождались повтора порций. Наконец, Персиваль прокашлялся.
- Ли, - начал он осторожно, внимательно следя за реакцией Мерлина, - я очень прошу прощения, но… вы и правда, кажется, слишком осведомлены.
- О, нет,- слегка улыбнулся Анвин, - я знаю не больше, чем успел сказать мне Оливер. Вы все работаете в некоей организации, связанной со служением и защитой. Только, в отличии от армий всего мира, с настоящим служением и настоящей защитой. Он не распространялся об этой вашей организации, клянусь вам. Просто я сообразительный.
Мерлин крякнул, наконец-то делая глоток уже остывшего кофе.
- Я не сомневаюсь. Оливер Макбрайд был одним из лучших наших… сотрудников. Впрочем, Гарри Харт до сих пор таковым остаётся. И Персиваль Мортон тоже. Вот только всё равно это как-то странно всё…
Ли Анвин тяжело вздохнул.
- Вы слышали о сыне мистера Макбрайда? - спросил он, и все осторожно кивнули.
- Он погиб в Афганистане в прошлом году, - за всех озвучил Джеймс,- Оливер страшно переживал.
Ли кивнул.
- Да, мы с ним были в составе того несчастного отряда, отправленного усмирять талибов. Когда его взяли в плен, я пытался его освободить, но опоздал. Тогда я вынес его тело из подожжённого ангара. Это и есть та услуга, которую я оказал семье Оливера и ему лично. Так мы и познакомились.
Теперь все смотрели на Ли не моргая. Мерлин вскинул брови и вытащил из портсигара длинную сигариллу с пластиковым мундштуком, закурил.
- Вам нельзя в нашу организацию, Ли, - проговорил он после нескольких минут молчания, - вы в ней долго не продержитесь.
Как уже, видимо, повелось за столом, Ли пожал плечами и тоже закурил.
- Зато, перестану быть тупой машиной для убийства ни в чём не повинных солдат, - с уверенностью проговорил он, и с удовольствием глотнул пива.
- Надейтесь, - проворчал Мерлин, но всем присутствующим стало понятно, что координатор кандидатуру Анвина одобрил.
- Я поговорю с Артуром завтра, - кивнул Гарри, касаясь губами края стакана,- а пока давайте о чём-нибудь другом, джентльмены.
- Роксана зовёт Перси мамой, - с готовностью отрапортовал Джеймс, и все рассмеялись совершенно искренне, только Персиваль залился румянцем.
Остаток вечера прошёл хотя бы чуть менее мрачно.

[.Мерлин]

9.Лучший кандидат

- А сейчас наша принцесса пойдёт спать, - промурлыкал Персиваль, пытаясь поймать явно категорически не согласную с его решением Роксану. Девочка уже была переодета в пижаму, волосы расчёсаны, какао с зефирками перед сном выпито, зубы почищены и кровать согрета специальной грелкой. Но это вовсе не означало, что юная леди была согласна с тем, что весёлые игры с родителями пора заканчивать и отправляться в постель. Скорее, наоборот, она бегала за Честером, висла на домашнем костюме Персиваля, то и дело хваталась за игрушки, и корчила гримасы всякий раз, когда «мамочка» старался её утихомирить. В конце концов, на помощь терпящему поражение пришёл Джеймс, подхватил дочь на руки и весело закружил. Роксана заливисто рассмеялась, Персиваль надвинул на нос очки и пробурчал что-то вроде «не разыгрывай её перед сном». Муж начисто его проигнорировал, касаясь кончиком указательного пальца носа дочери.
- Это кто тут не слушается? - изображая строгость и преувеличенно хмурясь, спросил он у девочки,- надо слушаться папу Перси.
Девочка надулась, но отец был неумолим.
- Юные леди должны ложиться спать немногим позже заката, - со знанием дела принялся он разъяснять Роксане, - иначе испортится цвет и лица и произойдёт ещё какая-то белиберда.
Он уверено приземлил малышку в кровать и начал манипуляции по укрыванию её одеялом. Персиваль шёл следом, и где-то у него внутри, словно зловещая чёрная птица, медленно расправляло крылья беспокойство. За эти несколько лет совместной жизни он очень хорошо успел изучить своего мужа и с уверенностью мог сказать, что тот что-то задумал. Джеймс крайне редко старался поскорее отправить Роксану спать, наоборот, обычно выпрашивал у "строгого папочки" ещё немного времени на игры или чтение сказок. Разве что, у них было запланировано свидание. На сегодня же никаких свиданий запланировано не было, они оба были порядком уставшими после похорон и часов шести сидения в баре, а потому поведение Джеймса казалось Персивалю очень тревожным знаком. И, как выяснилось, не зря.

Джеймс начал этот разговор, когда Роксана наконец уснула, и они спустившись в гостиную, устроились в удобных креслах у камина, намереваясь выпить по бокалу бренди перед сном.
- Ли Анвин хороший парень, - непринужденно заговорил он, глядя на догорающий огонь, - из него получился бы отличный Ланселот.
Персиваль кивнул, изучая свой бокал, и вдохновлённый Джеймс радостно закончил:
- Но ему не светит. Потому что Ланселотом стану я.
Персиваль, кажется, первый раз в жизни подавился бренди.
- Что ты сказал? - изо всех сил надеясь, что ослышался, переспросил он, смахивая с отворотов халата капли напитка. Муж пожал плечами.
- Я сказал, что следующим Ланселотом стану я, - равнодушно повторил он, делая глоток. Перси решительно замотал головой.
- И речи быть не может, - категорично ответил он и, полный праведного гнева, воззрился на любимого мужа.
У того на лице не дрогнула ни одна мышца. Он словно бы и не заметил возмущения Персиваля, и продолжал, всё так же глядя в камин:
- Кандидата у тебя нет, а его нужно представить завтра вечером. Поэтому я считаю, что просто обязан спасти тебя от насмешек остальных, и принять участие в отборе от твоего имени.
Тут Персиваля и прорвало. Вообще-то он был, пожалуй, самым спокойным и сдержанным из всего состава рыцарей, но последние события слишком потрясли его и заставили о многом задуматься. Этот выпад любимого мужчины стал последней каплей.
- Если ты и вправду думаешь, что я как всегда буду делать то, что ты скажешь, знай, Джеймс Спенсер, не дождёшься! - он вскочил, нависая над мужем.
- С чего ты, чёрт тебя дери, взял, что можешь мне приказывать? Хочешь кончать с собой, придумай такой способ, чтобы я не был замешан, ясно? Хватит с меня твоих сумасбродных выходок!
Джеймс терпеливо выслушал его, развалившись в кресле. Наконец, дождавшись, когда у мужа иссякнет поток красноречия, спокойно заговорил.
-Перси, - несмотря на то, что говорил он ровно и совершенно не повышая голоса, его сердце чуть ли не выскакивало из груди. Обычный рядовой работник бухгалтерии, по совместительству муж лучшего агента Кингсмен, организации, спасающей мир день за днём, отлично понимал, что это его звёздный час. И, возможно, последний шанс показать, что его место вовсе не в бухгалтерии. Основная проблема заключалась в том, что в первую очередь это нужно было объяснить человеку, для которого он был практически центром Вселенной.
- Я вовсе не приказываю тебе. Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя и Рокси, - он потянулся и подхватил безвольно опущенную руку Персиваля, тот напряжённо сжал губы, - и ты знаешь, что я люблю и ценю свою жизнь. Но мы же говорили об этом, Перси.
Агент хмыкнул, в один глоток осушив бокал, отошёл к бару. Он знал, он весь день чувствовал, что что-то не так. Он тщетно пытался захмелеть с обеда, чтобы избежать серьёзных разговоров, но, видимо, кто-то наверху, или ещё чёрт знает где, решил иначе. Персиваль налил себе ещё бренди, обернулся. Джеймс уже успел встать, и теперь смотрел на него своим коронным взглядом, которому, кажется, научился у Честера.
- Да, ты прав, - уже намного спокойнее проговорил Перси, глядя на мужа в ответ, - мы говорили об этом, и ты знаешь, почему я против.
Джеймс кивнул, допил оставшийся в его бокале глоток, поставил опустевшую ёмкость на кофейный столик.
- Персиваль, это невыносимо, - тихо проговорил он, подходя к любимому и заглядывая ему в глаза, - я чуть ли не каждый день провожу в компании всех вас. Ты, Гарри, Мерлин, Оливер... в курительной вечно толпятся остальные, Тристан хвастается своими всегда успешными миссиями, а Гавейн, каждый раз после ваших совместных заданий постоянно ходит петухом. Я, кстати, ревную, Персик.
Персиваль аж поперхнулся. Нет, к этому обращению он давно привык, и даже находил его милым, но вот насчёт ревности...
- Мы просто хорошо работаем вместе, - сам не понимая, зачем, принялся оправдываться он,- мы давно сработались, и...
- Ты был в него влюблён! - перебил Джеймс, - сам же мне говорил.
- Безответно, - тут же отбил Персиваль, - и ещё до того, как встретил тебя! С тех пор мне никто не нужен.
Джеймс удовлетворённо кивнул, подхватил слегка колючий подбородок мужа на ладонь, заглянул в глаза.
- Я хочу ездить с тобой на задания, Перси. Я хочу прикрывать тебя от пуль, корчить рожи под прикрытием и ходить, раздуваясь, как индюк, после победных возвращений. Вы все каждую неделю если не спасаете мир, то делаете что-то действительно важное, и вы очень любите это обсудить. А я? Мой главный подвиг в прошлом месяце был в том, что я нашёл-таки те пропавшие в июле три тысячи фунтов. Просто была дырка в отчёте одной из служб, вот и всё. И знаешь, что?
Персиваль глотнул бренди, и отрицательно помотал головой.
- Да ничего! - Джеймс похлопал себя по бокам, как пингвин, - когда я, радостный, прибежал к Артуру с отчётом, он даже не вспомнил про эти идиотские три тысячи.
Он развернулся, и вернулся к камину, уставился на угли. Честер, дремавший на ковре, поднял голову, лениво пару раз вильнул хвостом и, перевернувшись на другой бок, снова заснул.
Персиваль вздохнул, поставил бокал в бар, подошёл к мужу. Он прекрасно понимал Джеймса, но ничего не мог поделать с собой. Он уже не мог представить, как жить без этого нахального, невероятно сексуального мерзавца, оказавшегося чудесным любовником, заботливым мужем и, пожалуй, даже лучшим отцом, чем он сам. Сегодня, стоя в храме во время прощания и глядя на закрытый, украшенный цветами гроб, в котором лежало то, что осталось от Оливера Макбрайда, он вдруг испытал страх. Он смотрел на белое, как лист бумаги, лицо Гарри Харта, человека, любившего Оливера десять долгих лет, и думал, что бы он делал, если Джеймса вдруг не станет. И вот сейчас этот разговор...
- Я больше не хочу, Перси, - проговорил тем временем Джеймс, поворачиваясь к мужу, - я чувствую себя лишним. Я словно бы из низших кругов, и просто не могу избавиться от ощущения, что все общаются со мной только потому что я твой муж.
Персиваль фыркнул.
- Прекрати. Мерлин, например, вообще относится к обслуживающему персоналу,- попытался он поспорить, но Джеймс только досадливо дёрнул подбородком.
- Мерлин координатор, техник, шифровщик, водитель, пилот и куратор новичков и, возможно, крёстная фея Артура. Не аргумент.
Персиваль и сам знал, что не аргумент, но попробовать стоило. Он понимал, что проигрывает в этом споре, но признавать это вслух не хотелось. Да и картинки сегодняшних похорон не хотели его покидать.
- Джеймс,- это был его последний аргумент,- Оливер был первоклассным агентом. Но он...
- Он спас почти четыреста человек,- Джеймс вздохнул, делая шаг к любимому. Тот опустил взгляд,- он знал, на что шёл, и специально подставился. Это долг каждого агента, так ведь? И твой тоже?
Персиваль понял, что теперь-то точно проиграл. Джеймс был совершенно прав, и, мягко говоря, достоин того, чтобы стать Ланселотом. Или, как минимум, принять участие в отборе.
- Но... - почти жалобно протянул он, - если мы оба погибнем, как же Роксана...
Джеймс усмехнулся.
- Значит, наша задача не погибнуть. Что может быть проще? Я хочу быть с тобой на равных, Перси. Если мне приходится ждать тебя дома, сходя с ума от волнения и ревности, значит, и ты это переживёшь. Ну, или сработаешься со мной, как с Гавейном. Или даже лучше.
Персиваль вздохнул, поправил очки, в несколько шагов преодолел всё ещё разделяющее их расстояние, и крепко обнял мужа.
- Конечно, сработаюсь. Конечно, лучше. Ты вообще лучший, Джим...
Он потёрся носом о мягкую ткань халата Джеймса, а тот нежно погладил его по волосам. На лице без нескольких часов кандидата застыла неописуемо счастливая улыбка.

[.Мерлин]

10.Вечерние разговоры

Ли Анвин раскинулся на узкой кровати, уткнувшись носом в книгу. Джеймс, проходящий мимо в одном только намотанном на бёдра полотенце, глянул на обложку.
- Хемингуэй? - вскинул он бровь, садясь на соседнюю кровать. Ли улыбнулся.
- Он самый. Уже наизусть знаю, и всё не могу перестать перечитывать. Иногда страшно хочется быть одним из его героев…
- Ты и так, как его герои, - улыбнулся Джеймс в ответ, устраиваясь поудобнее, - мы все здесь, как в романе.
Ли усмехнулся.
- Да уж. Надо бы отблагодарить мистера Харта, ему явно нелегко было объяснить свой выбор в мою пользу… когда он забирал меня возле ателье, вид у него был тот ещё…
Джеймс хохотнул.
- Да, тут же традиции. Не аристократ – нечего делать среди кингсменов. Но Гарри умеет добиваться своего, - он подался вперёд, поманив Ли к себе, - по правде сказать, мои родители тоже из… нуворишей, в общем. Только никому об этом знать не обязательно.
Ли улыбнулся и всем своим видом показал, что даже не собирался выдавать тайну приятеля. Джеймс ухмыльнулся, вытаскивая из-под подушки пижаму и переодеваясь. Ли, тактично отвернувшись, пошарил рядом с собой рукой, и заложил книгу найденной фотографией. Джеймс, бросивший на неё беглый взгляд, заинтересованно склонил голову.
- Сын?- спросил он, кивая в сторону книги. Ли словно засиял.
- Дааа, мой сын. Эггси.
Джеймс протянул руку ладонью вверх, поманив пальцами и выразительно глядя на корешок «Прощай, оружие».
Ли нашёл между страниц фотографию и протянул её приятелю, тот принялся рассматривать уже слегка потёртую карточку.
На фотографии действительно оказался мальчик, может быть, чуть постарше Рокси. Пухлые слегка надутые щёчки, чуть-чуть капризно изогнутые губки, большие светлые глаза. Казалось, мальчишка был очень недоволен тем, что его снимают. Джеймс даже не стал пытаться скрыть улыбку.
- Милый. Эггси? - вспомнив, как счастливый отец мальчика назвал его, решил он уточнить.
Ли тихо рассмеялся.
- Вообще-то Гэри. Но мы с Мишель зовём его Эггси. Долгая история.
Джеймс понятливо кивнул.
- Да, это бывает. Мой невероятно любимый муж назвал дочь Роксаной, - он закатил глаза, и Ли сочувственно покачал головой, - Роксана Мортон… Я понимаю, самому с именем не очень-то повезло, хотя «Персиваль» лично мне нравится. Но дочь-то за что?
Ли пожал плечами, стараясь ничем не задеть чувства приятеля, но Джеймс уже сел на любимого конька.
- Я был так счастлив, что у нас родилась здоровая дочь, а этот идиот не погиб при исполнении своего дурацкого задания, что позволил ему давать ей имя… и он её только им и зовёт! Нет, ну ещё принцессой зовёт, да. А дочь, между прочим, любит, когда её называют Рокси. Она сама себя так зовёт, представляешь? Вот додумалась же. А этот гусь всё «Роксана, Роксана»…
Ли усмехнулся.
- Твой муж явно человек очень серьёзный и воспитанный. А если ещё и род аристократический, тут и говорить не о чём. Вот и дал дочери благородное имя.
Джеймс показушно вздохнул.
- Ну да, конечно. Я вот тоже, может, аристократический! Сколько знаменитых людей носили и носят фамилию Спенсер, а? Герберт Спенсер*, Джон Спенсер**, Джордж Спенсер второй***, тот, который граф!
- Бренда Энн Спенсер****?- усмехнулся Ли.
- Она была американкой, не считается, - отмахнулся распалившийся Джеймс, - или вот, леди Ди, в девичестве была Спенсер! Или Чаплин…
- В девичестве тоже был Спенсер? - усмехнулся Ли, - это было его второе имя, а не фамилия. Но суть я понял. Ты можешь быть родственником принцессы, а имя дочери всё равно давал твой муж. Вы прекрасная семья, кстати.
Джеймс как-то мгновенно успокоился, протянул фотографию обратно её законному обладателю.
- Я скучаю, уже, - немного грустно усмехнулся он, - а ведь прошло всего несколько дней. Возможно, Перси был прав, когда говорил, что мне не стоит идти на отбор.
- Рон просто не умел плавать, - покачал головой Ли, последний раз взглянув на фотографию и убирая её в книгу, - больше никто не умрёт.
Джеймс вздохнул, залезая под одеяло.
-Будем надеяться, - протянул он и, немного помолчав, добавил уже совсем другим тоном, - а знаешь, забавно будет познакомить мою дочь с твоим сыном. Может, так и выйдет чего…
Ли улыбнулся снова, тоже залезая под одеяло и, устроившись, разглядывая потолок.
- Да уж, интересная идея. Ну, вот разберёмся с эти отбором, и можно будет воплотить.
- Ты мне продуешь, - дружелюбно усмехнулся Джеймс, переворачиваясь на бок и устраиваясь ровно в тот момент, когда в общей спальне выключилось дневное освещение.
- Это мы ещё посмотрим, - откликнулся Ли, и Джеймс прямо-таки услышал его усмешку…
- Спокойной ночи, - пожелали они вслух одновременно, и остальные участники отбора вяло ответили. День выдался тяжёлый, как и все предыдущие, а впереди было ещё множество испытаний…

Примечания

*Спенсер, Герберт (1820—1903) — английский философ и социолог, один из родоначальников эволюционизма.
**Спенсер, Джон (род. 1970) — шотландский футболист, бывший нападающий национальной сборной и лондонского «Челси», участник ЕВРО 1996.
***Спенсер, Джордж, 2-й граф Спенсер (1758-1834) — британский политик-виг, министр внутренних дел Великобритании с 1806 по 1807 год.
****Спенсер, Бренда Энн (род. 1962) — американская убийца, открывшая стрельбу по ученикам Кливлендской начальной школы в Сан-Диего, Калифорния.

[.Мерлин]

11.Для чего существуют правила

Уже который раз Джеймс ловил себя на мысли, что никогда не научится не выдавать своего довольно близкого знакомства с Мерлином. Координатор начисто игнорировал все его весёлые дружеские приветствия, глядя искоса, и кандидат тут же вспоминал, что здесь, в учебном центре, Мерлин есть высшая власть, бесплотный голос в наушнике, король и Бог, но никакой не приятель или друг. Вот и приходилось Джеймсу вести себя, как рубаха-парень, чтобы не демонстрировать другим кандидатам своих отношений с этим самым «высшим разумом». Вроде как он всегда и со всеми себя так ведёт. На Мерлина некоторые чуть ли не молились, Ли слушался его беспрекословно, сохраняя каменное выражение лица, да и вообще, в этом отборе Анвин был беспрекословным лидером. Сам же Джеймс отставал от него буквально на несколько оценочных баллов, и его это, мягко говоря, беспокоило. Но что уж тут сравнивать: хоть уже бывший, но всё же, работник бухгалтерии, конечно, был в очень хорошей физической форме, но достигал изначально он её сам. А вот Ли год за годом начинал утро с тяжёлых физических нагрузок в рядах профессиональных военных, и довольно разнеженные сынки аристократов, даже с их неплохой физической подготовкой, не очень-то могли составлять ему достойную конкуренцию. Джеймс же старался изо всех сил, и только благодаря этому, шёл с приятелем ноздря в ноздрю. К слову, это совершенно не портило их приятельских, уже даже, скорее, дружеских, отношений, чему оба были, мягко говоря, очень рады.
Этим вечером, примерно за полчаса до ужина, они сидели на небольшом холме за особняком и наблюдали, как играют их щенки. Палевый невероятно весёлый, хоть и неуклюжий, лабрадор Соло и вечно всклокоченный фокстерьер Эрни, казалось, и сами сдружились не хуже хозяев. Джеймс души не чаял в Соло, и пёс отвечал ему полнейшей взаимностью, а Эрнест обожал, казалось, весь мир и так старался изучить его как можно быстрее, что Ли не находил на него управы. Впрочем, сейчас щенки были порядком уставшими после тяжёлого дня, и лишь лениво валялись в траве, стараясь укусить друг друга за морды, а их не менее уставшие хозяева умилённо за ними наблюдая, наслаждались горьким сигаретным дымом.
Наконец, устав умиляться на разыгравшегося Соло, Джеймс откинулся, разваливаясь на траве, и Ли посмотрел на него, слегка прищурившись.
- У тебя немного грустный вид, - констатировал он, спустя несколько минут наблюдения за другом,- что-то не так?
Джеймс в ответ тихо вздохнул и улыбнулся одними уголками губ.
- Всё хорошо, на самом-то деле. Просто соскучился по семье. Вчера видел Перси краем глаза… а ведь подойти к нему нельзя, посреди тренировки-то. Чуть слюнями не истёк, честное слово.
Ли улыбнулся в ответ.
- Понимаю. Я-то привык Мишель подолгу не видеть. Она уверена, что я со своими на очередной выброске, ждёт моего возвращения… А тут ещё и вот он, рядом, твой объект. Тяжело поди.
- Ага, - кивнул Джеймс и, воровато оглядевшись, прошептал:
- Я подумываю сбежать к нему сегодня в ночь. Вернусь к рассвету. Как думаешь?
Ли насупился.
- Думаю, это не самая лучшая идея, если честно. Правила на этот счёт очень жёсткие и, если тебя поймают, могут исключить.
Его друг снова улыбнулся, на этот раз загадочно, и Ли почувствовал себя самым настоящим заговорщиком.
- Чёрт, Ли, ты что, не знаешь, что правила существуют, чтобы их нарушать? У меня есть план. Если ты мне поможешь, то всё пройдёт без проблем. Для тебя риска никакого, не волнуйся.
Ли пожал плечами.
- Я не волнуюсь за себя. Просто не хотел бы, чтобы вылетел ты. Ты достойный соперник, да и хороший парень. Обидно потерять эту возможность просто потому, что не можешь продержаться какое-то время без секса.
Джеймс чуть не вскипел от возмущения.
- Да не в сексе дело! - Ли посмотрел скептически, и тот, резко убавив это самое возмущение, отвёл глаза, - нет, ну и в сексе тоже, конечно… Но ты подумай только, как это романтично, сбежать из учебки под покровом ночи, влезть в собственный дом через окно, поцеловать любимого мужа…
- Ну, этого мне не понять, - рассмеялся Анвин, - но общий смысл уловил. Я не хочу ничего сказать, друг, но избавь меня от дальнейших подробностей, хорошо? Так каков твой план?
Джеймс тоже рассмеялся, совершенно не обидевшись на подколки друга, и, ещё раз удостоверившись, что микрофон выключен у обоих, принялся тихо вводить Ли в курс дела.

[.Мерлин]

12.Ночная вылазка (начало)

Всё это немного походило на старые фильмы про шпионов. Или, скорее, компьютерную игру. Впрочем, как отметил Джеймс, садясь в капсулу, Ли сработал, как надо. И Мерлина вовремя отвлёк, и нужные камеры расстрелял специальными «жучками», на восемь часов меняющими передаваемое ими изображение. Таким образом, наблюдающий за кандидатами куратор должен был сейчас быть уверен, что Джеймс Спенсер спокойно спит в своей постели, уставший и отправившийся туда сразу после ужина. На деле же, этот самый Джеймс Спенсер сейчас направлялся в Лондон в высокоскоростной подземной капсуле, надеясь, что хотя бы у Персиваля, такого запасливого и исполнительного, найдётся замена потраченным ими с Ли «жучков». У Гарри Харта, сейчас сидящего напротив него и смотрящего с явным неодобрением, такового запаса не оказалось. Впрочем, он хотя бы согласился «подбросить» беглеца до ателье и вывести его оттуда незамеченным.
- Вы же понимаете, Джеймс, - улыбнулся Харт, когда ему явно надоело смотреть в окно капсулы на проносящийся мимо туннель, - что, помогая вам, я практически устраняю главного конкурента своего кандидата?
Джеймс улыбнулся в ответ, приняв совершенно невинный вид.
- Конечно, понимаю. И вы так сильно хотите меня устранить, то есть, помочь мне самоустраниться, что готовы сидеть в ателье шесть часов, чтобы подбросить меня обратно. Так мило с вашей стороны.
Галахад промолчал, только снова улыбнулся уголками губ, прикрыв глаза. Его настоящие мотивы были хорошо понятны Джеймсу, и он очень ценил способность Харта сейчас шутить. Ему всё ещё было очень тяжело, и недавно потерявший любимого человека агент сейчас старался помочь любому, испытывающему сильные чувства. С одной стороны, Джеймс чувствовал себя виноватым перед Гарри, с другой, он вовсе не против был то время, пока они стремительно неслись по подземным туннелям, развлечь того разговором.
- Ли действительно лучший, - совершенно искренне проговорил он, пристально глядя на Гарри, - уж не знаю, как вам удалось разглядеть в нём потенциал, или что там вы в нём разглядели, но не ошиблись явно.
Гарри благодарно кивнул, ещё какое-то время молчаливо глядя в окно.
- Артур совершенно не согласен с моим выбором, - вдруг тихо произнёс он. И, уже успевший погрузиться в свои мысли, Джеймс вздрогнул, - я часа три потратил на то, чтобы убедить этого короля снобов в том, что и люди неблагородного происхождения могут обладать благородной душой. Ли прекрасный парень, я не так много с ним общался, чтобы это понять, но… но он и правда такой. Было бы хорошо, если бы именно он получил должность.
Произнеся это, агент отвернулся от окна и посмотрел на ставшее задумчивым лицо Джеймса.
- Нет-нет, вы не подумайте, - замахал он перед собой руками и совершенно автоматически продолжая обращаться к другу на «вы», - я вовсе не намекаю, что стоит сдаться. Я не прошу об одолжении, ни для себя, ни для него. Он сам должен доказать, что имеет полное право занять это место. Никаких поддавков.
Джеймс в очередной раз кивнул. Звучало это, конечно, справедливо, но ситуация всё равно выходила совершенно дурацкая. Ли Анвин нравился и ему самому, и он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что эта должность намного нужнее Ли, нежели ему. Но это был единственный шанс, его единственный шанс стать равным всей его компании… и Джеймс решил просто обо всём этом не думать. В конце концов, всё, что требовалось от каждого кандидата, это пройти отбор. Или не пройти отбор. В конце останется только один, лучший. А будет это он сам или Ли Анвин, покажет время.
Остаток пути до Лондона они преодолели за приятной беседой ни о чём. Джеймс с восторгами рассказывал о Соло, и Гарри смотрел на него немного грустно, кивая головой и улыбаясь всякий раз, когда Джеймс ну совсем расхваливал своего щенка. Сначала кандидата удивила эта грусть во взгляде Харта, но он быстро списал её на осадок печали по прежнему Ланселоту, и не предал значения. В конце концов, капсула остановилась. Раздалось шипение, гидравлические двери раздвинулись, Харт молниеносно выстрелил в камеру последним «жучком» из учебного запаса Джеймса. Камера, всхлипнув, мигнула зелёной лампочкой. «Жучок» подключился, меняя изображение. Гарри в очередной раз проворчал, что это легкомысленно, и Мерлин оторвёт им обоим головы, если узнает. Джеймс виновато посмотрел на него, и, отблагодарив, быстро направился к подъёмнику, а, оказавшись наверху, и к задней двери, ведущей из ателье в переулок. Медлить не стоило, времени и так оставалось всё меньше…

[.Мерлин]

Ночная вылазка (вторая половина)

Впрочем, влезать в окно собственного дома Джеймс не стал. Убедившись, что свет в гостиной не горит, он пошарил рукой в висящем на поручне крыльца длинном цветочном ящике, вытащил запасной ключ и тихо открыл дверь. Так же тихо её прикрыв, шагнул в прихожую, сжимая ключ в руке. Впереди, на лестнице, раздалось цоканье когтей по полированной древесине, и несколько секунд спустя в ладонь Джеймса ткнулся мокрый холодный нос. Счастливый Честер сразу вычислил второго хозяина, и теперь радостно переминался с лапы на лапу, яростно виляя хвостом и облизывая тому руку.
- Ээээй, приятель, - шёпотом поздоровался с псом Джеймс, присаживаясь на корточки и мотая слюнявую морду за уши, - тише давай, Персика разбудишь!
Лабрадор склонил голову, тихо заскулил. Джеймс ещё немного потеребил его, встал и на цыпочках направился на лестницу. Пёс шёл чуть-чуть впереди, словно провожая. Джеймс на несколько минут остановился у приоткрытой двери в спальню Роксаны, стараясь при слабом свете ночника рассмотреть спящую девочку. Несмотря на все усилия, ему это не удалось, дочь надёжно зарылась в одеяла, и заботливый отец, как бы сильно ни хотелось, не стал её беспокоить. Послав в розоватую темноту воздушный поцелуй, Джеймс продолжил свой путь.
Их с Персивалем спальня была в самом конце коридора. Честер уже проскользнул внутрь, поддев неплотно закрытую дверь носом, и Джеймс протиснулся за ним, останавливаясь и часто моргая, чтобы глаза окончательно привыкли к темноте. Дом спал. Все эти родные запахи и звуки окутали беглеца с ног до головы. Тяжёлое дыхание Честера, ветер, играющий за окном листьями деревьев, редкий тихий гул воды в трубах, запах свежего постельного белья, парфюма, которым пользовался Персиваль, ароматизированного шоколадом табака его сигарет. Совершенно неожиданно для себя, Джеймс понял, что у него от всех этих мыслей и ощущений уже почти стояк, и, усмехнувшись, двинулся к стоящей у окна огромной кровати с резными столбцами, украшающими изголовье и изножье. Персиваль спал, раскинувшись, почти поперёк кровати. Джеймс умилился, садясь рядом, и медленно провёл ладонью по его ноге, отодвигая край пижамы и пробираясь под неё, лаская гладкий тёплый живот. Персиваль тихо застонал, поворачиваясь набок. Джеймс улыбнулся, осторожно пододвинулся, прижимаясь к мужу торсом, принялся расстёгивать пуговицы на пижаме, одновременно с этим нежно целуя слегка колючий подбородок. Перси снова застонал, просыпаясь, порядком сбитый с толку и немного напуганный, спросил хриплым со сна голосом:
- Джим? Это ты? Что ты здесь делаешь?
От него слабо пахло алкоголем, видимо, традиционным бокалом бренди перед сном. Джеймс тихо рассмеялся, погладил мужа по волосам, успокаивая.
- Я это, я, не волнуйся, - ему пришлось отстраниться, дать любимому дотянуться до тумбочки, чтобы найти очки и включить ночник. Наконец, комната озарилась слабым желтоватым светом, и Персиваль, щурясь, хорошенько вгляделся в его лицо. Джеймс очаровательно улыбнулся.
- Что ты здесь делаешь? - повторил вопрос муж, и тут же возмутился, - ещё и в верхней одежде на чистом белье! Ты хоть ботинки снял?
Джеймсу совершенно ничего не оставалось, кроме как смущённо посмотреть на него, и быстро приняться избавляться от клетчатого комбинезона и высоких армейских ботинок, пока любимый не припомнил ему все возможные грехи. Персиваль же, теперь проснувшийся окончательно, сел на кровати и неодобрительно разглядывал возившегося со шнурками мужа.
- Ну и как прикажешь это понимать, Джеймс Спенсер? - ворчливо спросил он, приглаживая ладонью слегка растрёпанные волосы, - ты же не хочешь мне сказать, что тебя Мерлин отпустил?
Разобравшись, наконец, с ботинками, Джеймс принялся вылезать из комбинезона, пока его маленький комок возмущения не раздулся до непредсказуемых размеров.
- Не хочу, - ответил он, оставаясь в одном белье, и резво пододвигаясь вплотную к мужу, - я сбежал, потому что очень хотел тебя увидеть. Мне помог Гарри Харт, который сейчас ждёт меня в ателье. Так что нам незачем терять время.
- Но, - начал Персиваль ровно в тот момент, когда сильные руки Джеймса обхватили его торс, а горячие губы накрыли его собственные, не давая продолжить.
Он ещё несколько секунд пытался сопротивляться, чисто для проформы, но надолго его не хватило. Руки Джеймса скользили по его телу, комкая пижаму, стаскивая её, наглый горячий язык требовательно шарил в его рту, и вот уже он лежит на спине, а внезапно появившийся в спальне муж избавляет его от штанов, и взгляда не оторвать от него, и сопротивляться даже в голову не приходит, хотя стоило бы. Персиваль успел лишь глубоко вздохнуть, когда Джеймс навалился на него всем весом, потянулся к тумбочке, где обычно хранил всё необходимое. Несколько секунд, ещё один сумасшедший, полный страсти, поцелуй, и пальцы Джеймса уже у него внутри, как будто там им самое место, и он, такой сдержанный и воспитанный Персиваль, стонет и извивается под ним, а этот наглец давно отточенным движением находит ту самую точку, и начинает массировать её, одновременно растягивая его, подготавливая к тому моменту, когда окажется в нём уже вовсе не пальцами.
И вот этот момент наступает, Персиваль шепчет что-то невнятное и развратное, и Джеймс, лишь секунду помедлив, входит в него, вжимая его всего в кровать, и начинает двигаться…
- Джим, - шепчет Перси хрипло, вырываясь, и обхватывая мужа за широкие плечи, - давай же, не останавливайся! Глубже! Ну же, ещё!
- Я скучал, - шепчет Джеймс, покрывая шею любимого влажными горячими поцелуями, и набирая темп. Персиваль кричит под ним, приподнимая бёдра и выгибая спину, и всё это продолжается, кажется, вечность. Или несколько секунд? Наконец, чувствуя, что больше не в силах держаться, Джеймс выпрямляется, сжимая пальцы на члене Персиваля. Несколько движений, и они оба кончают, Перси захлёбывается очередным стоном, а Джим шипит сквозь стиснутые зубы, чтобы не разбудить спящую дочь. И так уже расшумелись…
Он выходит из расслабленного, тяжело дышащего мужа, и, скользя вниз, слизывает с его вздымающегося живота горячее солоноватое семя, и Персиваль снова стонет, не в силах сказать что-либо. Какое-то время они просто лежат в обнимку, приходя в себя…
- Может быть, ты всё-таки объяснишь мне, с какого дьявола ты здесь? - к своему несчастью, Джеймс понимает, что очень устал сегодня, поэтому ему придётся ответить на этот вопрос. Он приподнимается на локте, и смотрит в глаза мужа, тянет из его пачки длинную коричневую сигарету.
- Я жутко соскучился, - честно признаётся он, глубоко затягиваясь.
Персиваль хмурится.
- Ты же понимаешь, что тебя исключат, если Мерлин узнает?
- Не узнает и не исключат, - уверено отзывается Джеймс, снова затягиваясь и устраиваясь рядом с мужем,- лучше расскажи мне, как вы с Рокс тут.
Всю оставшуюся ночь они разговаривают и занимаются любовью, и Джеймс уходит только под рассвет, крепко поцеловав Персиваля и оставляя его, только что заснувшего, под тёплым боком Честера.

С возвращением в учебку не возникает проблем. Гарри Харт провожает его до подземелий особняка, и Джеймс прокрадывается в общую спальню, залезает в свою кровать и мгновенно засыпает на пару часов. На следующий день он страшно не выспавшийся, и, когда уже ближе к вечеру, встречает Мерлина в одном из коридоров особняка, лишь сдержанно кивает ему. Куратор кивает в ответ, а потом вдруг склоняется к уху и шепчет: «На первый раз я вас прощаю, но вот в следующий будьте внимательнее. Зачем нам агент, не способный даже своего куратора грамотно обвести вокруг пальца?»
Джеймс улыбается, глядя ему вслед. Он зовёт заигравшегося с собственным хвостом Соло и идёт к ожидающему его на холме Ли Анвину. Кто не рискует, в конце концов, тот не пьёт шампанского, как говорится. И уж тем более не проводит ночь с самым лучшим в мире мужчиной…

[.Мерлин]

13.Начало последней недели

К вечеру пошёл дождь. Ли и Джеймс, оставив Эдварда Гранта, третьего из оставшихся кандидатов, одного в общей спальне, направились в кафетерий. Почему-то страшно хотелось тёплого молока перед сном, и оба были на сто процентов уверены, что дежурившая в кафетерии пожилая миссис Пейдж им не откажет.
После сегодняшнего испытания обоим было не по себе. Ещё утром их в спальне было шестеро, к вечеру осталась только половина. Конечно, все выбывшие участники отбора пребывали в добром здравии, а некоторые даже в прекрасном настроении, и даже Эдвард чуть было не попал под радар, открыв свой парашют… да, несомненно, если бы выбыл и он тоже, самым упорным кандидатам это было бы очень на руку.
Но ни Джеймс, ни Ли как-то не радовались. Теоретическая часть была сдана, а вот практической оставалось ещё сколько-то, и все эти постоянные «сколько-то», «как-то», «куда-то» и «зачем-нибудь» уже начинали угнетать. В спальне стало как-то пусто и потому мрачно, молодые псы больше не скакали по вечерам весёлой стаей, а трое оставшихся жались друг к другу у стены, словно предчувствуя что-то неладное. Весёлый взбалмошный Соло вырос довольно серьёзным исполнительным псом, а от вечного двигателя Эрни так и не было отбоя.
Успевшие крепко сдружиться за этот год, Ли и Джеймс знали, что совсем скоро кто-то из них, или может даже Эдвард, получит должность рыцаря Ланселота, и тогда они, возможно, уже не смогут быть друзьями. По правде сказать, ни один, ни второй, даже не рассматривали возможность победы Эдварда, а потому только и рассуждали, что будет, когда определится имя победителя. Джеймсу придётся вернуться в набившую оскомину бухгалтерию, или Ли снова занять место в рядах армии. Впрочем, Ли всё равно собирался завязать с воинской службой, и они даже обсуждали вариант его поступления в полицию, но однажды заставший их за этими обсуждениями Мерлин строго-настрого запретил подобные темы. По мнению куратора, они убивали волю к победе и боевой дух. А если Джеймсу так хотелось до конца жизни подбивать сметы, а Ли носить красивый значок, дурацкий шлем и, если повезёт, дубинку, то им обоим не стоило и вовсе соваться в Кингсмен. Кстати, полицейских Мерлин терпеть не мог, но почему, так и осталось загадкой…

Миссис Пейдж и правда не отказала, и оба вскоре получили по большому исходящему паром стакану молока с кленовым сиропом. Устроившись за столиком в самом углу тёмного кафетерия, кандидаты уставились друг на друга. Сказать что-либо было, безусловно, нужно, но что именно, ни одному из них в голову не приходило. Наконец, между третьим и четвёртым глотками обжигающего напитка, Джеймс прочистил горло.
- Хорошо ты придумал с парами, - запоздало похвалил он план друга, на что тот равнодушно пожал плечами.
- Формальность. Ясно же было, что с парашютами у всех всё нормально. Не такая эта организация, чтобы людей с неба без парашюта кидать, - проговорил он, глядя в стакан,- но подстраховаться стоило.
Джеймс его спокойствия не разделял. Только услышав от Мерлина «Например, если у одного из вас нет парашюта», он, признаться честно, запаниковал. Правда, довольно быстро пришёл в себя и стал действовать как надо, но неугомонное воображение до сих пор периодически подсовывало картину его распластанного (если не сказать размазанного) тела прямо посреди отметки. Впрочем, дурацкие парашюты уже были позади, так что можно было не паниковать, да и Ли действительно был прав. В Кингсмен напрасных убийств не любили, именно поэтому Анвин так рвался в эту организацию.
- Осталось немного, - продолжал тем временем Ли, улыбаясь куда-то в пространство, - знаешь, сегодня я поймал себя на мысли, что какая-то часть меня с удовольствием отдала бы место Эду.
Джеймс улыбнулся тоже, поднёс стакан с молоком к губам. Он до смерти соскучился по тому самому бокалу бренди перед сном в гостиной их дома, который они традиционно выпивали с Перси. Он вообще ужасно соскучился по мужу и дочери, которых видел лишь изредка. За всё это время он ещё несколько раз отправлялся по ночам домой, и Мерлин вроде бы ничего не подозревал. Но в последний его визит Персиваль сам попросил больше не рисковать. Во-первых, он действительно мог вылететь из отбора из-за своих глупых выходок, а во-вторых, это было нечестно по отношению к остальным кандидатам. Последний аргумент не то, чтобы возымел на Джеймса действие, но Перси всегда виртуозно умел смотреть на мужа с укором, и у того не оставалось выхода, кроме как ему подчиниться. С тех пор они иногда виделись в учебном центре, когда Персиваль заходил туда по своим агентским делам, и Джеймсу этого было ужасно мало.
- Да, - согласился он с другом, испытывая из-за всего этого, мягко сказать, смешанные чувства, - я тоже себя на подобной мысли ловил. Они хотят от нас, чтобы мы действовали как команда, и в то же время стравливают друг с другом. Странная методика.
Ли привычно пожал плечами.
- Ну, мы же на это не ведёмся. Пусть себе стравливают в своё удовольствие. Я против тебя играть не собираюсь, против Эда тоже. Я, честно говоря, вообще удивлён, как он прошёл так далеко.
Джеймс усмехнулся.
- С твоей помощью, конечно. Ты его подтаскивал сколько раз? Хороший ты человек, Ли, как сказал бы мой благоверный, настоящий христианин.
Ли смутился.
- Да хватит тебе. Я просто выполняю свой долг, в конце концов. Наверное, ты прав, и из Эда агент вышел бы так себе.
- Именно это я и пытаюсь до тебя донести, друг, - рассмеялся Джеймс, допивая молоко и вставая, чтобы отнести стакан миссис Пейдж, - как он будет в поле работать, если тебя спишут?
- Да ну тебя к чёрту, - махнул на него рукой Ли, и, смахнув с губ рукавом молочную пену, направился следом.

[.Мерлин]

14.Финишная прямая

Голова раскалывалась на части. Джеймс с трудом разлепил веки, потряс ей, попытался пошевелиться. Он лежал в страшно неудобной позе, его руки и ноги явно были привязаны к чему-то прочному и холодному, шея затекла, а в воздухе витал запах сырости и железа.
Воспоминания обрушились на него, словно опрокинутое ведро холодной воды: задание в Кингсмен, клуб, цель, остальные кандидаты, шампанское… Чёёёрт…
Джеймс быстро заморгал, разгоняя кровавую завесу, пытаясь осмотреться.
- С пробуждением, мистер Спенсер, - раздался прямо над ним скрипучий голос, и кандидат с ненавистью уставился на его обладателя.
- Что вам нужно? - выкрикнул он, стараясь придать голосу испуганные нотки вместо гневных. Стоящий над ним высокий худой мужчина с неаккуратно собранными в хвост чёрными волосами хищно улыбнулся. Стоило признаться, что обстановка вовсе не располагала к спокойным и рассудительным действиям: холодные металлические балки, к которым был привязан Джеймс, оказались рельсами, а обступающие его стены туннелем... метро? Выматерившись про себя, кандидат пошевелил по очереди кистями рук и ступнями, убедился, что привязан он крепко, и откровенно запаниковал.
- Что вам нужно? - вскричал он, отчаянно извиваясь на рельсах.
Его похититель снова мерзко ухмыльнулся.
- Ваши друзья мертвы, мистер Спенсер, но вы ещё можете выжить. Расскажите мне о Кингсмен.
Джеймс мгновенно забыл об отчаянии и снова разозлился.
- Я что, на идиота похож? - где-то вдалеке в туннеле раздался гудок, и рельсы задрожали под тяжестью несущегося поезда, - я не понимаю, о чём вы говорите! Развяжите меня, и тогда можно поговорить!
Если этот сукин сын убил Ли и Эда, значит, они ничего не сказали. А это в свою очередь значит, что он просто обязан освободиться, убить эту дрянь, и предупредить всех. Агентству грозит опасность, и они должны об этом знать. Поезд приближался, Джеймс бился на рельсах, с каждой секундой всё лучше понимая, что ему не выбраться. Перед глазами всплыло лицо Персиваля, вслед за ним маленькой Рокси. Неужели он больше никогда их не увидит? И не сможет предупредить об опасности?
- Развяжите меня! - закричал он, с удивлением отмечая, что по скулам потоками льются горячие слёзы, - я понятия не имею, о чём вы говорите! Я сделаю всё, что вам нужно, только отпустите!
Похититель покачал головой и посмотрел в сторону отчаянно сигналящего поезда.
- Разве Кингсмен стоит твоей жизни? Ты умрёшь, и некому будет защитить твою дочь! Мы знаем, всё знаем, мистер Спенсер!
Джеймс рванулся так, что в правом запястье что-то угрожающе хрустнуло, и тело пронзила резкая боль.
- Подонок! Развяжи меня! Не смей трогать мою семью!
Казалось, улыбка мерзавца сейчас разорвёт ему губы.
- Кингсмен! Расскажи мне про Кингсмен!
От гула приближающегося поезда заложило уши, рельсы затряслись, сердце Джеймса стукнуло ещё раз и замерло, казалось, окончательно.
- Ты всё равно сдохнешь! - выкрикнул он, срывая голос и зажмурился, готовый умереть. Так рано, и так глупо...
Его похититель гомерически засмеялся, как в плохой пародии на шпионские фильмы. Рельсы дёрнулись, Джеймс будто провалился вниз. Его обдало волной пыли и горячего воздуха, уши заложило от грохота, а перед глазами отчаянно мелькали картинки из его так бесславно заканчивающейся жизни. Вдруг наступила тишина. Он и не думал, что умирать так просто и совсем не больно. Зачем-то тряхнув головой и пребольно приложившись затылком всё об ту же злосчастную рельсу (если он уже умер, почему всё ещё привязан?), Джеймс резко распахнул глаза. То, что предстало перед его взором, сбило кандидата с толку окончательно. Он лежал всё в том же туннеле, привязанный всё к тем же рельсам, только вот платформа, на которой непосредственно он лежал, сейчас находилась уровнем ниже остальных рельсов. А прямо перед ним, ровно на том месте, где раньше стоял мерзкий тип, допрашивающий его об агентстве, стоял Персиваль в прекрасно сидящем на нём костюме и с безумно взволнованным лицом.
- Какого... хрена? - процедил Джеймс, начиная понимать, что происходит. Платформа под ним щёлкнула и с тихим гулом пошла вверх, а Перси шагнул навстречу, присаживаясь на корточки рядом с мужем.
- Я не сомневался, что ты пройдёшь, - чуть ли не замурлыкал он, доставая из кармана складной нож и перерезая верёвки.
Джеймс молча следил за его действиями, пытаясь осмыслить происходящее. Эти чёртовы испытания становились всё веселее, раз уж это действительно было испытанием...
Персиваль тем временем закончил с верёвками, вытащил из нагрудного кармана пиджака шёлковый платок, отёр Джеймсу лицо.
- Персик, - вкрадчиво произнёс кандидат, потирая больное запястье, - какого хрена, Персик? У вас во время этого, мать его, испытания, никто в штаны не накладывал, хочешь сказать? Или это нормально, по-вашему, перед наставником по уши в дерьме предстать?
Персиваль улыбнулся, склонился к мужу и быстро поцеловал того в губы.
- Я ничего не знаю о подобных случаях, понимаешь, почему?
- Да, да, все джентльмены, не треплют на каждом углу. Но, окажись я в подобной ситуации при тебе, мне было бы плевать, узнает ли Мерлин или Галахад. Ты бы знал, и уже этого было бы достаточно.
Персиваль пожал плечами.
- Ну, у нас есть препараты для частичной амнезии. Если верно рассчитать дозировку, мы оба могли бы их принять, и "потерять" последний час. Так что вопрос решаем. А вон в той потайной комнате есть душ, сменный костюм и всё необходимое для всех участников отбора.
- Значит, случаи были,- констатировал Джеймс, принимая сидячее положение,- и препарат для амнезии не помог, запомнили же, учли...
Его муж снова улыбнулся, встал и подал кандидату руку, за которую тот тут же ухватился.
- Как остальные?- спросил он, отходя с рельсов и здоровой рукой отряхивая порядком испачкавшийся костюм ярко-бирюзового цвета.
- Эдвард не выдержал, Ли с Галахадом уже у Мерлина,- довольно доложил его наставник, медленно направляясь куда-то по туннелю,- пойдём, они нас ждут. К тому же, тебя нужно осмотреть.
- Не нужно меня осматривать, - проворчал Джеймс, приглаживая волосы и морщась от боли в запястье, - наверняка, это просто растяжение.
- Или перелом, что вероятнее, - строго срезал Персиваль, - не спорь.
Продолжая ворчать, Джеймс поплёлся за наставником.

[.Мерлин]

15.Сутки с наставником

Дождь лил как из ведра. Они вчетвером сидели всё в том же баре, и Ли с Джеймсом наперебой рассказывали о прошедшем годе. Испытания, теория, отношения с остальными, ныне выбывшими, кандидатами, щенки, так быстро ставшие взрослыми псами… Персиваль и Гарри сидели, откинувшись на спинки своих стульев, с одинаковыми довольными улыбками на лицах, и иногда переглядывались, словно говоря друг с другом одними только взглядами. Возможно, это была гордость за своих протеже, возможно, «старики» просто вспоминали себя на их месте, для увлёкшихся кандидатов это особого значения не имело. Мерлин отпустил их из учебного центра провести целые сутки с наставниками, и первым делом все четверо выразили желание немного посидеть вместе. Гарри не раз намекнул Ли, что ему ещё многое надо показать и рассказать кандидату, а Джеймс и Персиваль то и дело задерживали друг на друге взгляд, и становилось ясно, что только воспитание Перси не позволяет им обоим публично выражать свои чувства. Поэтому сидеть решили действительно недолго, вот и старались Ли и Джеймс наперебой рассказать как можно больше. Они пили тёмное пиво, терпкое и горьковатое, и тёмная пена оседала на губах, а у Джеймса иногда и на носу, от чего Ли заливисто смеялся и не забывал рассказывать агентам, какие «номера» откалывал его приятель на тренировках. Персиваль то и дело хватался за голову, бросая на мужа гневные взгляды, а Гарри широко улыбался и качал головой, пытаясь разложить по полочкам отчаянно мечущиеся в голове мысли. Оба кандидата, безусловно, были более чем достойны занять место Ланселота, вот только и речи о подобном быть не могло. На прошлой неделе Гарри и Персиваль, решившие вместе вывести собак (престарелый терьер Гарри любил общество Честера больше, чем любого другого пса), как раз вспоминали тот самый отбор на должность Гавейна, когда в Кингсмен попал Персиваль. Роберт Далтон, ныне носящий позывной Гавейн, и Персиваль Мортон, так же, как теперь кандидаты на должность Ланселота, крепко сдружились и образовали чудесный дуэт. В результате, путём долгих разговоров с Артуром, было принято решение расширить штат и взять обоих: Роберта Гавейном, а Персиваля, благодаря имени, Персивалем.
С тех пор они практически всегда работали в паре, и Джеймс страшно ревновал мужа к красавчику-Гавейну с его ослепительной улыбкой и густыми волосами цвета пшеницы. Персиваль, кстати, совершенно не понимал, почему и зачем, потому не обращал на это внимания. Но суть была в том, что пристроить обоих агентов можно было бы, не стань ситуация с происхождением Ли боком. Согласно политике агентства, стать кингсменом могли только настоящие джентльмены из "хороших" семей, проще говоря, аристократы. Ли, родившийся в совершенно обычной семье и выросший в одном из очень средних районов Лондона, совершенно не попадал под это описание, а потому для Артура чуть ли не делом чести было не допустить его победы в отборе. Для Гарри же, наоборот, делом чести было добиться победы своего кандидата и доказать Артуру, что не в цвете крови дело. Тем более, что Гарри на своём веку видел много крови, в том числе и крови аристократов, и у всех она неизменно была красной. Но попробуй, убеди в этом Артура...

- Но этот ваш поезд, - покачал головой Джеймс, и Ли кивнул.
- Да, поезд это сильно. Я, признаться, уже мысленно распрощался с вами всеми, женой и сном.
Гарри улыбнулся, глотнул пива. Перси смущённо отвёл глаза.
- Давайте выпьем за успешное завершение всего этого, - предложил Харт, и остальные с готовностью подняли на него взгляды, - и пусть достойный станет Ланселотом.
- Ура, - поддержал его Джеймс, и все одновременно опустошили бокалы.

- Кто папина маленькая принцесса? - Джеймс третий раз подбросил дочь к потолку, Персиваль обеспокоенно следил за происходящим.
- Локси, - уверено отрапортовала девочка, и заливисто рассмеялась, обнимая отца. Джеймс прижал её к себе, начисто игнорируя скачущего вокруг него Честера.
- Правильно, конечно, Рокси, - он опустил дочь на пол и наконец-то принялся здороваться с лабрадором.
Персиваль скорчил постную мину.
- Роксана, - проворчал он, хотя Джеймс не мог не заметить лёгкую улыбку на его губах, - у неё прекрасное имя, зачем эти дурацкие сокращения?
- Папа, - совершенно не обратив внимание на ворчание второго отца, потянула девочка Джеймса за пиджак, - пойдём я тебе покажу игру. Я сама придумала.
- Иду, моя радость, - с трудом выворачиваясь из слюнявых объятий пса, отозвался тот, - а папе Перси ты не хочешь игру показать?
Рокси задумалась, Персиваль почему-то стал мрачнее тучи.
- Он говорит, что это плохая игра, - она так очаровательно коверкала слова, что от улыбки было сложно удержаться.
- О, даже так? - Джеймс удивлённо посмотрел на мужа, и тот просто не мог промолчать.
- Потому что это плохая игра, - его глаза за стёклами очков блестели так, что только самоубийца стал бы сейчас с ним спорить, - она играет в шпионов, с погонями, оружием и всем таким прочим. Совершенно неподобающая игра для настоящей маленькой леди.
Джеймс с минуту выглядел так, будто его застали врасплох.
- Да уж, странная игра для принцессы, - согласился, наконец, он, и перевёл взгляд на надувшуюся девочку, - пойдём, покажешь мне игру и расскажешь, как ты её придумала. А Перси, - он многозначительно посмотрел на мужа, пока тот не успел ничего сказать, - приготовит нам ужин.
- Ура, - возликовала Роксана, убегая наверх, в свою комнату.
- Наша дочь, - гордо улыбнулся Джеймс и, поймав подбородок мужа, нежно поцеловал того в губы, - не дуйся. Уложим её спать, и поговорим.
Он развернулся и пошёл наверх следом за девочкой, а Перси, вздохнув, направился на кухню.

- Ты должен сосредоточиться. Расставить приоритеты, Джим, - Персиваль затянулся, выпуская изо рта струйку пахнущего шоколадом дыма. Джеймс, уютно расположившийся с бокалом бренди в тёплых объятиях кресла, лишь лениво кивнул.
- Приоритеты, - ещё раз повторил муж, с недовольством глядя на него, - это самое важное на этом этапе. Завтра поедем в ателье, покажу тебе все его уголки. Те, которых ты не видел. Но вечером вы с Ли уже вернётесь к испытаниям и, поверь мне, мы с Гарри очень надеемся, что вы оба пройдёте то, которое вас ждёт, с одинаковыми результатами.
Джеймс удивлённо посмотрел на мужа, тот бросил в ответ многозначительный взгляд.
- Да, ты правильно понял, у нас есть план. И Мерлин знает, правда, не в подробностях. Но поверь мне, Джим, дело тут не в нём. Главное, обскакать Артура. И уж тут очень важно, чтобы вы не провалили следующий тест.
- Интриган мой, - с нежностью в голосе протянул кандидат, и ухмыльнулся,- будем стараться, не сомневайся.
Персиваль кивнул, затушил сигарету в пепельнице.
- Вот и чудесно. И даже не думайте с Ли обсуждать это в особняке, или в ателье, если мы с ними там столкнёмся. У стен есть уши, и всё такое, помните это всегда.
Джеймс уверено кивнул. Какое-то время они молчали, глядя в догорающие в камине угли. Наконец, Персиваль спросил совершенно равнодушным тоном.
- Так что там у Роксаны за игра? Вы с ней почти три часа на неё убили.
Джеймс тоже пожал плечами, совершенно так же неумело, как муж, изображая равнодушие.
- Да так, ничего особенного. Все дети играют. Не всё же ей в принцесс играть... вот, придумала себе аналог "полицейских и бандитов". Не волнуйся, Персик, она просто ребёнок. Это всего лишь игра в прятки, только под "шпионским соусом". Ты же не думаешь, что наша малышка уже прямо вот сейчас решила стать агентом?
Персиваль тяжело вздохнул, допивая содержимое своего вечернего бокала.
- Нужно держать её подальше от агентства. Ей ещё четырёх нет, Джеймс. Что будет тогда, когда она повзрослеет?
Джеймс покачал головой, улыбнулся, встал и склонился над мужем, слегка касаясь губами его щеки.
- У нас нет девушек-агентов. Не переживай и пойдём спать. Не думаю, что вопрос с Рокси актуален прямо немедленно.
Перси зажмурился, подставляясь под поцелуи. Джеймс усмехнулся, и уверено подхватив его на руки, бодрым шагом направился наверх, не обращая никакого внимания на картинные возмущения мужа.
Четверть ночи уже прошла, а ещё так много всего нужно было сделать с этим занудой...

[.Мерлин]

16.Агентские хитрости

Артур смотрел на Джеймса из своего кресла, слегка склонив голову набок. Ровно так же смотрел на него Соло, сидящий прямо напротив и явно подозревавший, что что-то не так. Впрочем, Джеймс был полностью уверен, что готов абсолютно ко всему, как оно и было обычно. Честер Кинг, он же Артур, возглавлявший агентство вот уже лет двадцать, а то и тридцать как, тот вообще был невозмутим. Так они и сидели втроём, переглядываясь, и явно очень заинтересованные ситуацией. Первым не выдержал, конечно, Джеймс.
- Вы что-то хотели, сэр? - прочистив горло, поинтересовался он, и Артур усмехнулся.
- Простите, задумался. Просто хотел видеть вас и.... обсудить ваше будущее.
Джеймс выпрямился в кресле, кинув взгляд на насторожившегося лабрадора.
- Моё будущее, сэр? Да что его обсуждать, честное слово? Полагаю, это будет самое обычное будущее рядового агента "Кингсмен"...
Артур снова ухмыльнулся.
- Знаете, а вы мне всегда нравились, - протянул он, глядя в дотлевающие в камине угли, - такой целеустремлённый, амбициозный молодой человек... ещё бы побольше такта.
Джеймс улыбнулся наигранно смущённо, одновременно пожимая плечами, а Артур перевёл взгляд на лабрадора.
- Пёс у вас, должен сказать, невероятно воспитанный. Как вы его зовёте?
Джеймс с улыбкой посмотрел на пса.
- Соло, сэр.
Честер Кинг тоже улыбнулся.
- В честь Наполеона или Хана?
Джеймс рассмеялся совершенно открыто.
- В честь обоих сразу, сэр. Даже не знаю, какой Соло мне нравится больше.
Артур понимающе покивал головой.
- Да, я вас понимаю. Что же.
Он ещё с полминуты посмотрел на Соло прежде, чем достать откуда-то из недр кресла пистолет и уверено протянуть его Джеймсу. Тот принял оружие, с недоумением посмотрев на главу агентства.
- Убейте собаку, - в голосе Артура звенели стальные нотки, - стреляйте, Джеймс.
В первую секунду кандидат испугался так, что к горлу подкатил ком. Его рука дрогнула, а на глаза почему-то навернулись слёзы. Но Джеймс всегда гордился своим умением быстро брать себя в руки, которое невероятно помогло и в этот раз. Быстро сопоставив все факты и вспомнив, как настойчиво Персиваль говорил про расстановку приоритетов, кандидат с трудом сглотнул и, шепнув "прости, старик" немигающим взглядом смотревшему на него Соло, уверено спустил курок. Раздался громкий выстрел, и глаза заволокло дымом. Джеймс почти не почувствовал отдачи, да и не только отдачи. По правде говоря, он вообще ничего не почувствовал, только внезапную горечь на губах. Даже то, что глаза его плотно зажмурены, кандидат понял не сразу, а поняв, резко разлепил веки, и с губ его сорвался облегчённый вздох.
Соло, совершенно живой и, казалось, невероятно возмущённый, всё так же сидел спиной к камину, гордо задрав нос. Сам не понимая, что делает, Джеймс пулей вылетел из кресла, падая перед лабрадором на колени и зарываясь носом в жёсткий густой мех.
- Прости меня, старик, - прошептал он куда-то Соло в шею, крепко его обнимая, - я знал, что патроны холостые. Я был уверен.
Демонстративный кашель Артура заставил Джеймса оторваться от пса, который, лишь только влажное от слёз лицо хозяина оказалось в его поле зрения, уверено лизнул того в нос. Джеймс рассмеялся, искренне улыбнулся даже Артур, но лишь на пару секунд.
- Встаньте, Джеймс, - приказал он и задумчиво посмотрел на спрятавшуюся в дальнем углу комнаты дверь,- вы молодец. Прошу, пройдите в жилые помещения и оставайтесь на учебной территории, пока с вами не свяжутся.
Джеймс гордо ему отсалютовал.
- Слушаюсь, сэр! Идём, Соло, - обратился он к лабрадору, и уверено отправился к выходу, положив руку на голову трусящему рядом псу. Честер Кинг лишь покачал головой, глядя им вслед.

- Да не думал я про холостые патроны! - в очередной раз выпалил Ли, сидящий на краю идеально заправленной койки и нервно гладящий жёсткую кучерявую шерсть Эрни, - когда Мерлин так на тебя смотрит и этим своим тоном говорит "застрелите его", ни о каких патронах не подумаешь! Просто... я же военный, Джим! Для меня приказ это приказ. Убить собаку, так убить собаку. Я сначала выстрелил, а только потом подумал, что наделал. А когда понял, что Эрнест жив, так вообще чуть в обморок не упал, решил, что промахнулся... с трёх-то шагов!
- Да успокойся ты уже, - скомандовал Джим, садясь рядом с другом и тоже протягивая руку, чтобы погладить перепуганного фокстерьера, - никто не умрёт просто так. Это же "Кингсмен"! Это организация, созданная для того, чтобы защищать мир от негодяев, а не плодить убийц! Сам подумай, с чего бы им почём зря расстреливать собак? Да и все эти разговоры про расстановку приоритетов... Гарри говорил с тобой об этом?
Ли задумался и даже действительно успокоился. С минуту он сидел молча прежде, чем ответить, зато за эту минуту его движения стали значительно более спокойными.
- Да, он что-то такое говорил. О том, что это важно. Хотя, мы болтали в основном о военных, о детях и об Оливере Макбрайде.
- Нет, вот тема Оливера меня ни разу не удивляет... - Джеймс задумчиво почесал в затылке, - тема военных, в принципе, тоже. Гарри как-то упоминал, что в его семье все мужчины, кроме него, военные. Но вот дети - тема неожиданная.
Ли улыбнулся.
- Я скучаю по Эггси. А Гарри рассказывал много про твою дочь.
Джеймс шлёпнул себя ладонью по лбу.
- Ну точно! Он ведь её крёстный отец! Да, он любит повозиться с Рокси. Хотя, с нашей-то работой... с кем только мы её не оставляли. Знаешь, как-то раз я сильно заболел, а Перси был с ней в агентстве. Так вот, его внезапно сорвали на задание и угадай, с кем этот чудесный мужчина оставил нашу дочь, пока её не забрала няня?
Ли пожал плечами.
- Вот честно, понятия не имею.
- С Мерлином, - чуть ли не выкрикнул Джеймс, провожая взглядом спрыгнувшего с коленей хозяина и направившегося к Соло Эрни.
Ли громко рассмеялся.
- Шутишь? Оставил ребёнка с Мерлином?
- Ну да,- перешёл на недовольное ворчание Джим,- ей тогда было почти два года. Говорят, именно после того, как Мерлин провёл с Рокси эти полтора часа, он и полысел окончательно.
Кандидаты дружно захохотали, но их веселье очень быстро прервал выразительный кашель, раздавшийся от дверей.
Молодые люди как по команде вскочили, чуть ли не вытягиваясь по стойке смирно, явно для того, чтобы встретиться со взглядом стальных глаз Мерлина. Координатор стоял в дверях, вытянувшись во весь свой внушительный рост, и смотрел на кандидатов так, словно прямо здесь и сейчас собирался закатать их в асфальт.
- Добрый вечер, сэр,- спустя минуту напряжённого молчания, поздоровался Ли, и куратор взглянул на него с лёгкой улыбкой.
- Какой я вам сэр, Анвин? Я ведь не рыцарь, не забывайте об этом, - он сделал несколько шагов навстречу мужчинам и, явно не удержавшись от соблазна, махнул рукой,- вольно.
Отлично выдрессированные за этот год, кандидаты расслабились прямо по команде, и в комнате снова повисло неловкое молчание. Впрочем, на этот раз его нарушил Мерлин.
- Итак, Джеймс, Ли,- называя их по именам, он внимательно смотрел на каждого и коротко кивал, - как мы с вашими наставниками и надеялись, вы сегодня оба показали впечатляющие результаты. Точнее, один результат. Мне понадобился час, чтобы убедить в этом Артура, так что, очень надеюсь, что никто из вас не собирается сей факт оспорить.
Кандидаты, не очень-то понимающие, что конкретно хочет сказать им их куратор, одновременно замотали головами. Мерлин удовлетворённо кивнул.
- Что же, чудесно. Значит, у нас имеет место быть довольно редкий случай, когда оба кандидата прошли финальное испытание с одинаковыми результатами. Так как случай этот практически эксклюзивный, и в прошлый раз при таких обстоятельствах мы приняли в агентство обоих кандидатов в основном из-за того, что за время обучения они стали чудесными напарниками, вам предстоит пройти последнее, на этот раз уже совершенно точно, испытание. По его результатам мы сможем судить, достойны ли вы оба вступления в ряды "Кингсмен", или всё-же один из вас покинет отбор. Но мы трое, я, сэр Галахад и сэр Персиваль, очень надеемся, что вы оба пройдёте его с честью.
Тут, закончив свою тираду, Мерлин очень выразительно подмигнул. Кандидаты расплылись в улыбке.
- Не сомневайтесь, Мерлин! - уверено ответили они в два голоса, и Мерлин удовлетворённо кивнул.
- Чудесно. Итак, до финального испытания у вас пять дней. Это тщательно планируемая операция, в которой будут участвовать также многие агенты "Кингсмен". Сегодня я разрешаю вам вернуться домой к вашим семьям, но чтобы послезавтра утром, самое позднее в полдень, вы прибыли в мой кабинет. На час дня запланирован брифинг, на котором вам, как участникам операции, быть просто обязательно. Ясно?
Джеймс и Ли переглянулись. У обоих глаза горели так, что даже вечно серьёзный Мерлин не сдержал улыбки.
- Да, куратор!
- Так чего же вы ждёте? Ну-ка быстро, пока я не передумал! - и с этими словами он покинул комнату, резко развернувшись на каблуках. Джеймс и Ли кинулись переодеваться в гражданское каждый в предвкушении целого дня и двух ночей дома, а потом ещё и самой настоящей полевой операции.
Солнце, которого сегодня выдалось слишком много для Лондона, медленно опустилось за верхушки деревьев окружавшего особняк леса...

[.Мерлин]

17.Ночь на Ближнем Востоке

Это была жаркая, долгая, пыльная и очень сухая ближневосточная ночь. Мерлин, с самого вылета из Лондона сменивший свой достаточно смуглый и здоровый цвет лица на синевато-серый, уже привычно сохранял полное молчание, Гарри Харт сидел, уткнувшись в какие-то карты, Персиваль курил, сидя возле палатки, пряча тлеющий кончик сигареты в сложенной ковшиком ладони. Обстановка в их лагере царила, мягко говоря, угнетающая, собак пришлось оставить в Лондоне, и спрятавшие от наставников жестяную поллитровую фляжку с хорошим виски, кандидаты, отправившись на "вечернюю разведку", сидели за невысоким холмом, глядя в ночное небо. Медленно потягивая виски, уже порядком пропахший жестью, но от этого не менее пришедшийся к месту, они тихо разговаривали, даже не всегда задумываясь, о чём. Правда, к конкретному моменту темы уже закончились, и так они и сидели, двое молодых мужчин, облокотившись спинами друг на друга, молчали, периодически вытягивая сигареты из лежащей рядом пачки.
- Завтра, - вдруг констатировал Ли после долгой паузы.
- Завтра,- согласился Джеймс, в очередной раз закуривая.
Они снова замолчали, и снова затянувшееся молчание нарушил Ли.
- Знаешь, я три раза был в этих краях, уже как дома себя чувствую... а сейчас как-то не по себе.
Джеймс протянул ему фляжку, Ли отхлебнул, поморщился, вернул другу. Тот тоже отхлебнул. На ужин они перекусили протеиновыми батончиками, и алкоголь после этих самых батончиков шёл, как на голодный желудок.
- Никогда не выезжал дальше Европы, - сообщил Джеймс с неохотой, и Ли ухмыльнулся, - мне тоже не по себе, но, уверен, это просто потому, что мы оба боимся проколоться. Не парься, в общем, всё будет нормально!
Он повернулся, и хлопнул Ли по плечу. Тот тихо рассмеялся, мостя голову у друга на плече. За прошедший год его короткая стрижка превратилась во что-то более напоминающее волосы, и это нравилось всем. Это нравилось самому Ли, его наставнику Гарри, Джеймсу, который постоянно повторял, что джентльмен не должен быть бритый, как боксёр, его жене Мишель, радовавшейся изменениям в любимом мужчине, и даже маленькому Эггси, самозабвенно таскавшем отца за отросшие волосы. Не нравилось, казалось, только Мерлину, хотя, скорее, ему было просто наплевать на чьи-то там волосы, у координатора и без того хватало забот.
- Вот станем оба кингсменами, - с улыбкой пробормотал слегка захмелевший Ли, отгоняя сбивающие с настроя мысли о семье, - а кто тогда будет Ланселотом?
Джеймс хохотнул.
- Конечно, я. А ты... ты мог бы быть... скажем, сэром Бомейном*, а?
Ли выпрямился, пихнул друга в плечо.
- Чего это Бомейном? Опять аллюзии на моё происхождение?
Джеймс от неожиданного толчка подавился виски.
- Да ладно тебе, - развеселился он, откашлявшись, - а что тут такого-то? Бомейна у нас нет, ещё пару лет пустует должность Ивейна**, как-то так и не стали возвращать штат к прежнему числу... Но старина Гарет нравится мне как персонаж больше. Да и тебе идёт. Не сэра Кея*** же предлагаю!
- Уж и на том спасибо, - хмыкнул Ли, раскуривая сигарету и снова откидываясь на влажную от пота спину друга. Они все здесь ходили в плотных военных штанах и майках, днём накидывая на плечи лёгкие рубашки, чтобы солнце не сожгло кожу. Завтра, на грядущей вылазке, они должны были облачиться в снаряжение, доставленное сегодня сразу после наступления темноты. Мешки с одеждой и оружием им скинули с невысоко пролетевшего самолёта, и все участники операции битый час бегали по пустыне в полной темноте, разыскивая то там, то тут приземлившиеся тюки. Ход был, честно говоря, странный, на многие мили вокруг не было никого, кто мог бы их заметить, но то ли агентство перестраховывалось, то ли это было частью испытания (тогда в чём виноваты остальные агенты и даже координатор?), в любом случае, развлеклись кандидаты от души.
Так они и сидели, спина к спине, откинув головы на плечи друг другу, и смотрели в низкое звёздное небо, и не сразу заметили подошедшего из-за холма Персиваля.
- Прошу прощения, джентльмены, - прокашлявшись, начал агент, и оба кандидата выпрямились. Джеймс поспешно спрятал фляжку за спину.
Муж неодобрительно посмотрел на его невинную улыбку, перевёл взгляд на корчившего примерно такую же гримасу Ли, устало покачал головой.
- Мы все ложимся спать, завтра стоит уйти до того, как солнце поднимется в зенит. Нам надо пройти пешком пару километров, там располагается деревня, в которой нужно будет подготовиться к операции. Оттуда же выступим, не позже часа дня. Группа захвата прибудет на место к пяти вечера, так что сами понимаете...
- Понимаем, -кивнул Джеймс, вставая и подходя к мужу,- мы уже сто раз проходили инструктаж, Персик.
- Здесь, кандидат Джеймс, - делая просто невозможный акцент на обращении, чётко выговорил Персиваль, - я для вас агент Персиваль. Кандидат Ли, спокойной ночи.
- Спокойной ночи, агент Персиваль, - улыбнулся Ли, щелчком пальцев отправляя окурок куда-то в песок, кивнул другу и неспешно направился к их с Гарри палатке.
Джеймс проводил его взглядом, перевёл взгляд на всё ещё недовольно выглядящего Персиваля.
- Ну и что это за восстание пупсиков, агент Персиваль? - спросил он и, прежде, чем тот успел возмутиться, привлёк наставника к себе, сжал в объятиях. Перси смотрел на него несколько секунд прежде, чем вдруг жадно припасть к губам. Джеймс, конечно, не мог не ответить, чувствуя, как напряжённое, как струна, тело Персиваля расслабляется в его руках. Наконец, агент оторвался от губ мужа, примостил голову у того на плече.
- Я волнуюсь, Джим. Понимаешь, я страшно волнуюсь. Всё просчитано до мелочей, я сам проверил двадцать раз, план простой, как кроссворд на последних страницах еженедельника, Мерлин, и тот доволен... но как-то мне не по себе.
Джеймс покачал головой, потряс перед Перси почти опустевшей фляжкой.
- Хочешь? - муж чуть не испепелил его взглядом, но фляжку принял, глотнул, - не переживай. Завтра мы всё сделаем, как надо, и вернёмся домой. Утрём нос Артуру, а?
Персиваль покачал головой, начисто проигнорировал попытки мужа вернуть фляжку, долгим глотком допил её содержимое. Джеймс с сожалением вздохнул.
- Пить перед заданием - плохая идея, кандидат Джеймс, - поучительно проговорил он и, лукаво улыбнувшись, широкими шагами двинулся к палатке. Джеймс уверено пошёл за ним, чувствуя нарастающее возбуждение, как и каждый раз, когда Персиваль строил из себя нагловатого зануду-агента.

Полы простой армейской палатки нет-нет, да и вздрагивали от ветра. Джеймс Спенсер лежал, раскинувшись, на сбитом в кучу лёгком непромокаемом спальнике, а Персиваль, растрёпанный, прикрытый вторым таким же, спал, положив голову и руку ему на грудь, а ногу, согнутую в колене, закинув на живот. На них обоих не было ни одной детали одежды, и Джеймс чувствовал, как проникающий в палатку лёгкий, почти тёплый сквозняк скользит по его влажному телу. Они уже много раз планировали отпуск с палатками, такой, чтобы можно было встать где-нибудь у озера, купаться, жарить шашлыки и заниматься любовью везде, где только в голову придёт. Оставить дома лабрадоров и Рокси, доверив их заботе всегда готового помочь Гарри, или Гавейна, вечно меняющиеся женщины которого, как правило, обожали детей и животных. Джеймс часто представлял себе Персиваля, вылезающего рано утром из палатки, сонного, красивого и голого, заходящего в прозрачную воду, плавающего через весь водоём от берега к берегу. Перси обожал плавать, а Джеймс смотреть на него. Сейчас же он смотрел в брезентовый потолок палатки, поглаживая кончиками пальцев растрёпанные, будто пропитанные песком волосы мужа, и думал о том, что они просто обязательно съездят в поход. Секс в палатке оказался просто потрясающим, если бы ещё это всё происходило в менее напряжённой обстановке...
Засыпая, кандидат ещё успел обдумать вариант, что так хорошо и страстно получилось именно потому, что обстановка была напряжённой, и им обоим стоило хорошенько эмоционально выложиться.

А в соседней палатке, спиной к своему наставнику, спал Ли Анвин, прижимая к себе маленького затисканного плюшевого бульдога - подарок сына, с повязанным на толстую меховую шею шейным платком Мишель, слегка пахнущим её любимым парфюмом.
На лице Ли застыло счастливое и безмятежное выражение. Впервые за долгое время он оказался в окружении людей, действительно борющихся за что-то стоящее, и был по-настоящему счастлив. Его жизнь, и жизнь его любимой семьи, наконец-то должны были наладиться, стоило только достойно пережить завтрашний день, а там, хоть Бомейн, хоть Ивейн, да хоть бы даже и Кей - Ли было всё равно, главное, не провалить задание.
Где-то далеко, за пустыней, вставало солнце и, когда через несколько часов его первый луч упал на палатки, оба кандидата заворочались во сне.
Начинался самый важный день в жизни их обоих, день, который должен был изменить всё...

Примечания

* Гарет Белоручка (Бомейн) — младший брат Гавейна, из скромности работавший при дворе слугой, прежде чем стать рыцарем.
** Ивейн (Увейн) — сын злой колдуньи Феи Морганы, вопреки матери, ставший благородным рыцарем, сын Уриенса.
*** Кей — молочный брат Артура и его сенешаль. В легендах обычно комический персонаж, хвастун и трус.

[.Мерлин]

18.Шоу должно продолжаться (начало)

Персиваль и Джеймс, этим утром торжественно объявленный новым Ланселотом, сидели за столиком в привычном пабе и хмуро смотрели друг на друга. Перед обоими в идеально отполированных стаканах плескался порядком разбавленный давно растаявшим льдом виски, посреди столика стояла идеально же отполированная пепельница, а открытая пачка шоколадных персивалевских сигарет сиротливо покоилась рядом. Скрестив руки на груди и склонив на неё же голову с нарочито неаккуратной укладкой, будто бы дремал Роберт Далтон, агент Гавейн, тоже частенько бывающий с ними здесь. Персиваль периодически начинал барабанить по столу пальцами, а Джеймс то и дело поглядывал в сторону выхода.
Наконец, где-то за стеной зазвенел колокольчик, и, спустя несколько минут, в их зал буквально ворвался Гарри Харт, красный с мороза, с тающими в волосах снежинками, и очень недовольный. Все трое сидящих за столиком встрепенулись, Джеймс замахал рукой, будто бы Гарри не знал, куда идти.
По мере приближения агента к их любимому столику, выражение его лица медленно менялось с недовольного на откровенно печальное. Наконец, усевшись к остальным и махнув официанту, Галахад обвёл собравшихся взглядом, в немом бессилии расслабив плечи и поджав губы.
- Что она сказала? - наконец, задал этот вопрос Джеймс, подняв-таки свой стакан. Гарри поморщился.
- Она меня выставила. Почти объяснила, куда мне вставить эту медальку вместе с услугой. Просила вернуть ей мужа. Отдал медаль сыну, мальчик выглядит серьёзным не по годам.
Все четверо, как по команде, вздохнули.
- Что она ещё могла сказать? - тихо произнёс Персиваль, одним глотком ополовинивая стакан, - странно было ждать он неё счастья по этому поводу.
- Дело не в счастье, - покачал головой Гарри, принимая из рук официанта бокал мартини и знатно к нему прикладываясь, - дело в том, что, если она не воспользуется медалью, мы больше ничем не сможем ей помочь. Так сказал Артур.
- Желаю ещё миллион желаний, - пробормотал Джеймс, и все перевели на него взгляды, - что, это из мультика, его Рокси очень любит. Ну, джинн говорит мальчику, что может выполнить любые три желания, а мальчик ему выдаёт это. Просто интересно, может ли семья Ли сделать так же...
За стоиком повисло молчание. Каждый думал. Наконец, заговорил Гавейн.
- Не думаю. Артур и так довольно-таки упёрся, видите ли, как же так, медальку да плебеям давать, они же её, ну не знаю, пропьют. Осквернят своими недостойными руками, продадут, засунут в задницу, ещё куда-нибудь... грёбаный бред.
- Старая снобская задница, - хватанул Джеймс кулаком по столику так, что посуда на нём подпрыгнула и зазвенела, - да Ли был лучше нас всех, вместе взятых! Если бы не он, мы все бы сейчас лежали в гробах! В гробах, вашу мать! Что сказал бы этот старый сноб, если бы все сразу...
Ему на плечо легла тяжёлая рука, цепкие пальцы впились до боли, заставляя замолчать.
- Ланселот, - прозвучал тихий холодный голос из-за спины, - я понимаю ваши эмоции, но окружающим это далеко не обязательно. Я услышал ваш голос из соседнего зала.
Джеймс, сам вдруг осознавший, что уже почти сорвался на крик, обернулся. За его стулом стоял Мерлин, против своего обыкновения, в строгом костюме, а чуть за ним - симпатичная невысокая девушка с ярко-рыжими волосами и очаровательной непосредственной улыбкой, одетая в скромную зелёную блузку и тёмно-синие джинсы.
- Джентльмены, - тем временем продолжал координатор, отпуская плечо свежеиспечённого агента, и Джеймсу показалось, что он немного нетрезв, - позвольте представить, это Лили. Лили, это мои партнёры по работе. Лили тоже мой партнёр, но не по работе, и вы все прекрасно понимаете, о чём я.
Он многозначительно обвёл взглядом собравшихся, а Лили, мило улыбнувшись, коротко помахала всем маленькой ладошкой. Агенты запоздало спохватились, повскакивали со своих мест, принялись здороваться.
- Что это с ним? - на ухо спросил Джеймс у мужа, взглядом указывая на Мерлина, быстро и с улыбкой на губах говорящего что-то скорбно кивающему в ответ Гарри, пока Роберт раскланивался с девушкой.
- Он очень переживает из-за Ли, - ответил Персиваль, даже не глядя в сторону координатора, - он всегда так себя ведёт, когда нервы на пределе. Становится милым и общительным. Плохо дело.
- Мне очень жаль, что у вас погиб друг, - вдруг выдала им Лили, широко распахивая огромные голубые глаза, - дружить с военными это сложно. Я знаю, у меня отец и братья, все контрактники, каждый день молюсь за них. Пожалуйста, держитесь.
Спутница координатора положила руку на локоть Персиваля, и все четверо уставились на неё, не моргая, такая она была очаровательная. То, что девушка сострадала совершенно искренне, ни у кого сомнений не было.
- Спасибо, леди, - уголками губ улыбнулся ей Гарри, и она скромно потупила глаза.
- Что же, - после недолгой паузы произнёс Мерлин, приобнимая спутницу за талию, - не будем вам мешать, отдыхайте. Завтра Рождество, выходной, всем надо отдохнуть, мы с Лили как раз собирались заняться тем же. И, надеюсь, никто из вас не станет нам мешать, если, конечно, не случится настоящий форс-мажор. Тогда вы все знаете, как меня найти.
Все кивнули, как по команде, Лили снова приветливо улыбнулась.
- Рада была познакомиться, джентльмены,- кивнула она и, тоже приобняв Мерлина, двинулась с ним к выходу из зала.
Немного сбитые с толку, агенты сели. На какое-то время за столом снова повисло молчание.
- У Мерлина чудесный вкус, насколько я могу судить, конечно, - медленно проговорил Джеймс, делая глоток из стакана.
Говорить о Ли больше не хотелось, настолько было больно вспоминать. Два дня прошло, и до сих пор до них всех, казалось, ещё не до конца дошло, что Ли сейчас лежит в морге, куда его тело они сами привезли вчера утром. Он, как и боялся Мерлин, оказался храбрее их всех. И глупее, как считал он же.
Когда они пятеро, своей маленькой группой, загрузились в самолёт, чтобы лететь обратно, когда рядом с ними примостили чёрный матерчатый мешок для тела, все уже четверо агентов и координатор со всех сил старались не смотреть в его сторону. Ужасно неприятное чувство, что теперь ты живёшь взаймы, было у них у всех, в том числе и у Персиваля с Гавейном, которые в тот момент вообще были в другом здании...

Тем утром, прямо перед операцией, Ли подошёл к Джеймсу с канистрой мутноватой воды.
- Сольёшь? - спросил он, щурясь на поднимающееся над горизонтом солнце, - сколько раз говорил тебе, что не могу пить, а?
Джеймс ухмыльнулся, поливая голову друга из прозрачной ёмкости. Тот смешно отфыркивался, подставляясь под импровизированный душ, тёр лицо, потом смешно отряхивался, точно как Эрни после купания в пруду за особняком.
- Ты выпил жалких двести грамм, тоже мне, - усмехнулся без нескольких часов Ланселот, возвращая канистру своему конкуренту и жестом показывая, чтобы тот повторил то же самое для него.
- Ага, мне этого хватает, - пробормотал Ли, самозабвенно изображая душ, - я могу пить только пиво, от остального моментально хорошеет. Ну да ничего, сейчас чуть помаюсь, и полегчает. Спасибо.
- Да не за что, - пожал плечами Джеймс, в свою очередь отряхиваясь и мизинцем выгоняя воду из ушей, - ну что, вечером в самолёте только шампанское?
- Да ну тебя, - улыбнулся Ли, направляясь к поджидавшему его Гарри, - вечером в самолёте я буду спать, до самого Лондона.
- Тогда после назначения, - крикнул друг ему вслед, - ты же знаешь, я просто обязан тебя напоить, мы это обсуждали.
- После назначения можно, - радостно согласился Ли, и широко улыбнулся, - давай, мы скоро выдвигаемся.
- Сам давай, - уже скорее про себя ответил Джеймс совершенно ребячески, возвращаясь к упаковке рюкзака, от которого его отвлекло появление второго кандидата.
Всё произошло слишком быстро, и аппаратура была, что надо, и они с Ли действовали идеально. Объект был вычислен, окружён, захвачен и доставлен прямиком к Мерлину, и всё должно было быть нормально, но...
Несколькими минутами позже Джеймс, теперь вдруг получивший должность Ланселота, сидел на коленях возле ещё тёплого тела друга, гладил его по свободной от костюма части лица и смотрел, словно завороженный, как из-под двух лежащих друг на друге тел медленно вытекает, смешиваясь с песком, лужа тёмной густой крови.
Это было так странно, так сюрреалистично... только что этот человек был жив, у него было всё: семья, друзья, дело, которым он хотел заниматься, он был молод, у него было чудесное доброе сердце... А вот теперь всё, он просто плоть. Его сердце не бьётся, его душа покинула тело, и всё, что в нём было, стало ничем. Рядом, опершись на стену, тихо плакал в ладони Гарри Харт, винивший себя во всём. Мерлин, ставшим вдруг тонким и высоким голосом, передавал остальным участникам операции о случившемся. Джеймс слышал в своём наушнике обеспокоенный голос Персиваля, спрашивающий, не пострадал ли он, его муж. И Джеймс понимал, глядя в открытые глаза Ли, в глаза, из которых медленно уходила жизнь, что он никогда не сможет вернуть другу этот долг... Он будет жить рядом с любимым мужчиной, обнимать его, целовать, заниматься с ним любовью. Он будет видеть, как растёт его дочь, сможет брать её на руки, играть с ней... он уже получил работу в "Кингсмен", работу мечты, и это должен был быть такой радостный момент... для них обоих и их наставников. Но Ли отдал всё это, чтобы спасти им троим жизнь. Отдал, даже не дрогнув.

[.Мерлин]

Шоу должно продолжаться (вторая половина)

Все они с того момента чувствовали себя именно так, поэтому и сидели здесь. По сути, сейчас, в самый канун Рождества, настоящее время чудес, они жались друг к другу, как напуганные щенки жмутся к Мерлину перед тем, как он рассовывает их по клеткам, чтобы позже раздать кандидатам. И, как ни странно, здесь тоже фактором успокоения служил Мерлин, которому можно было "перемыть кости".
- Да, девушка невероятно мила,- отозвался Гавейн, как и периодически они все, выныривая из раздумий, - даже жалко. Ведь Мерлин отношений не заводит. Сейчас они протрахаются пару дней, а потом он её бросит.
Гарри, приканчивающий уже шестую порцию Мартини, равнодушно пожал плечами.
- Да она проститутка, Роберт. Не беспокойся.
Все изумлённо уставились на него, но Галахад оставался невозмутим:
- Что? Бросьте, господа. Мерлин не встречается с девушками, он их снимает. Всё, что ему нужно от этого, это расслабиться. Он, знаете ли, очень благородный сам по себе, не заводит отношений, потому что они ему не нужны. Так что не переживайте за Лили, она у него далеко не первая. Прошлая была блондинка, Алесса, но, видимо, предпочтения сменились...
- Внезапно, - протянул Джеймс, а Персиваль кивнул.
- Да, я помню, мы как-то обсуждали это вот так же, за бокалом-другим. Он говорил, что предпочитает исключительно профессионалок, и исключительно определённых.
- Именно, - подтвердил его слова Харт, - типа, проще снимать напряжение... сексом пожёстче. Я даже в чём-то могу его понять, хотя не по мне, конечно.
- Даже не сомневайтесь, джентльмены, - встрял Роберт, отставляя от себя пустой стакан и придвигая только что принесённый расторопным официантом, - с хорошо обученной, понимающей партнёршей, да соответствующим снаряжением, это именно то, что нужно.
Ланселот смотрел на всех троих так, словно пытался понять, разыгрывают его или нет. Наконец, так и не определившись, просто спросил:
- Так вы что, хотите сказать, что эта его Лили - эскорт-девочка, ещё и с бдсм наклонностями?
Все трое дружно кивнули, а Персиваль смущённо отвёл глаза.
- Никогда не думал, что они так выглядят, - пробормотал он, - она же... такая обычная.
Гарри снова пожал плечами.
- Ну не думаешь же ты, что девочки, одевающиеся в постели госпожой, и по городу ходят в латексе и с кнутом? Или, наоборот, по-твоему, Мерлин должен был появиться здесь в кожаных трусах и маске палача, держа подмышкой связанную голую азиатку с кляпом во рту?
Агенты, явно представив описанную картину, тихо рассмеялись, и Джеймс вдруг почувствовал, что на душе стало немного легче. Гарри тоже слегка улыбнулся.
- То-то же, - проговорил он, водя большим и указательным пальцами по тонкой ножке мартинки.
Персиваль вдруг опомнился, взглянул на часы.
- Чёрт, уже семь часов вечера! Джим, нам нужно домой, а то Роксана останется без нас в сочельник! Нужно ещё успеть переодеться к мессе... Как бы там ни было, всё это не повод лишать ребёнка праздника.
Он засобирался, допивая виски и пытаясь найти вторую лайковую перчатку, пропавшую в неизвестном направлении. Джеймс тоже встал.
- Это точно, - согласился он, доставая бумажник, - Гарри... Роберт, хотите к нам, встречать Рождество?
Гарри подумал с минуту, одним глотком допивая содержимое бокала.
- Встретимся в церкви, - коротко произнёс он, - я ещё успею заехать за подарком для Рокси. Моё присутствие ведь вас не напряжёт?
Оба, и Ланселот, и Персиваль, замотали головами.
- Наоборот, мы будем только рады, - заулыбался Перси, находя-таки злосчастную перчатку, - и Роксана будет счастлива.
- Ну а я, пожалуй, последую примеру Мерлина, - лениво потянувшись, так и остался сидеть Гавейн. Он хорошо знал, как муж лучшего друга ревнует его к напарнику, и по тону Джеймса легко понял, что новый Ланселот не будет рад его присутствию в их доме на праздник, - Гретта приглашала меня сегодня, я сказал, что, скорее всего, буду. Она хорошая девушка, понимающая, чуткая, и осталась в Рождество совсем одна...
- Тогда удачи тебе и Гретте, - подмигнул другу Перси, и тот довольно кивнул.
Втроём они встали из-за столика, оставив деньги, чтобы расплатиться по счёту, Роберту, который никуда не спешил. Он вообще не любил спешить.
- Счастливого Рождества, - попрощался с остающимся в пабе агентом каждый по очереди, покидая зал.
- Счастливого Рождества, - желали они всем, кто попадался на пути.
- Счастливого Рождества, - улыбаясь, отвечали им.
Когда все трое расселись по кэбам и направились по домам, чтобы достойно подготовиться к празднованию святой ночи, Джеймс слегка приобнял мужа за плечо и уставился в окно, думая об улыбчивом Ли Анвине, у которого никогда больше не будет Рождества, и его маленьком сыне, которого друг так любил и который сейчас вынужден был встречать Рождество без отца, с одной только безутешной матерью.

О том же думал и едущий в другом кэбе Гарри Харт, так хорошо запомнивший не по годам серьёзный взгляд светлых глаз мальчика. Он старался не думать о своём наставнике, и том, как почему-то всех подвёл: и наставника, не сумев уберечь Ли, и самого Ли, и его семью. Почему-то сейчас ему хотелось думать только о маленьком мальчике со смешным прозвищем, у которого, в отличие от его безвременно ушедшего отца, всё ещё было впереди.
- Прошу тебя, Эггси, береги медаль, - прошептал Гарри одними губами, обращаясь к проносящимся за окном улицам, - вырасти таким, каким был твой отец...
Все они, агенты международной секретной службы "Кингсмен" знали, что бы ни случилось и как бы ни было больно, они должны жить дальше.
Шоу должно продолжаться*.

Примечание

*Шоу должно продолжаться (The Show Must Go On) - не побоюсь этого слова, легендарная песня группы Queen, которая во многом навеяла мне эту главу.

[.Мерлин]

19.Три года - три Рождества

1999 год, декабрь.
Персиваль и Джеймс напряжённо смотрели на полную сочувствия и понимания директора. Это самое сочувствие, впрочем, так же, как и понимание, прямо-таки лезло у неё отовсюду, и Джеймсу вдруг стало противно. Он выпрямился в отвратительно-мягком кресле (у него от таких постоянно начинала болеть спина) и посмотрел на мужа. Тот, казалось, искренне не понимал, что эта женщина хочет до них донести, а вот Ланселот понимал, но это понимание никаким образом не делало ему легче. Скорее наоборот.
- То есть, вы хотите сказать, что нам стоит забрать дочь из вашей школы? - он прищурился, глядя на директора, и та снова наигранно вздохнула. О, как же Джеймс не любил плохую игру! Конечно, для этой холёной, самовлюблённой и полностью уверенной в своей правоте женщины, они оба были всего-лишь офисными работниками неплохого происхождения, а для таких её игра вполне сошла бы. Но не для агента международной секретной службы, конечно.
- С тех пор, как Роксана рассказала одноклассницам, что у неё вместо матери ещё один отец, некоторые родители наших учеников очень взволнованны, - она снова театрально вздохнула, - видите ли, не все нормально относятся к воспитанию детей однополыми семьями, а ваша дочь ведёт себя так, словно это нормально, и...
Джеймс привстал, Персиваль резко положил свою ладонь на его вдруг сжавшийся кулак. Ланселот со свистом втянул воздух, зажмурился и заговорил сквозь сжатые зубы.
- А вы хотите сказать, что это не нормально?
Директор окинула его удивлённым взглядом, видимо, не ожидала подобной реакции от этого ухоженного красавчика в немного ярковатом костюме.
- Мистер Спенсер, - примирительным тоном начала она, слегка выставив перед собой раскрытую ладонь, - не поймите меня неправильно. Как вам жить и воспитывать Роксану, дело сугубо ваше, но далеко не все считают такие семьи нормальными. Я забочусь в первую очередь о вашей дочери, но и о репутации школы, конечно, тоже. Видите ли, несколько мамочек из вашей группы уже расспрашивали её, не делали ли с ней что-то... неприятное...
Джеймс всё-таки вскочил с места, и деревянные ножки кресла с ужасным скрипом проехались по паркету.
- Вы намекаете на то, что я и Персиваль насилуем свою дочь?
Директор замахала руками.
- Нет, нет, что вы! Не я! Я, когда узнала об этом, сразу объяснила этим дамам, что вы достойнейшие люди, и...
- Пойдём, Персиваль, - Джеймс подал мужу руку, кинув не предвещающий ничего хорошего взгляд на женщину, - пожалуй, мы и впрямь найдём школу получше.
- Получше? - возмутилась директор, тоже вставая и обходя стол, - да у нас лучшая школа для девочек в Лондоне. Вы же прекрасно это знаете, мистер Спенсер.
Джеймс, как раз помогающий так и не произнёсшему ни одного слова Персивалю надеть пальто, резко обернулся к ней.
- Значит, мы устроим дочь в обычную школу, если у вас тут одни чёртовы гомофобы. Подумайте сами, чёрт бы вас побрал. Мы геи, вам это о чём-то говорит? Двое мужчин, которые любят мужчин, любят спать с мужчинами. Конечно, именно поэтому мы завели себе дочь, чтобы её насиловать, потому что каждый из нас предпочитает спать с мужчинами. Логично.
Директор развела руками.
- Ведь всем этого не объяснить.
Персиваль поморщился, поправил очки, глядя, как его муж тоже надевает пальто.
- А вы и не пытались, - спокойно проговорил он, встречаясь с женщиной взглядом, - вы и сами рады, чтобы мы забрали Роксану, потому что в первую очередь вас волнует репутация школы, а не наша дочь. И я не могу вас в этом обвинить, просто не люблю вранья. Прощайте.
Учтиво кивнув, он вышел в открытую Джеймсом дверь. Тот, кинув на молчаливо стоящую женщину злой взгляд, вышел следом.

- Да что они себе... - в очередной раз начал возмущаться Ланселот, и Персиваль строго глянул на него. Маленькая Роксана бегала вокруг них, пытаясь поймать ртом медленно падающие с неба снежинки.
- Забудь, -спокойно проговорил Персиваль, качая головой и поправляя воротник пальто, - пойдём поедим куда-нибудь.
Джеймс кивнул.
- Рокси, - позвал он, и девочка остановилась, глядя на него горящими глазами. Не так уж часто они гуляли втроём, и она была просто невероятно счастлива.
- Куда ты хочешь сходить поесть? Перси проголодался, да и вообще, пора обедать.
Девочка задумалась.
- Я хочу в тот ресторан, - потерев подбородок маленькой ручкой в белой перчатке, наконец, решила она, - в котором мы были весной. В охотничий.
- Мммм, - улыбнулся Джеймс, - отличный выбор. Так и знал, что тебя покорят их десерты.
Он хитро улыбнулся девочке, и та засмеялась.
- Что скажешь, Перси? Хочешь дичь на обед?
- Конечно, - кивнул Персиваль, хлопая мужа по плечу, - только вы, юная леди, вначале хорошенько поедите, и только потом станете лопать десерты.
- Само собой, - отозвалась Рокси, и радостно запрыгала по дорожке, обгоняя отцов.
- Она прекрасна, - очень тихо пробормотал Персиваль, и Джеймс приобнял его за талию, увлекая вслед за дочерью.
- Ей ещё только пять лет, - улыбнулся он, не сводя с девочки взгляда, - посмотрим, что будет дальше.
- О, да, - протянул Персиваль и, помолчав, предложил, - я узнаю, что там с той школой, о которой говорили Патрик и Роза. В конце концов, их близнецы и Роксана друзья, почему бы не отдать её к ним в группу.
Джеймс помолчал немного, и кивнул.
- Да, насколько помню, Роза говорила, что там адекватные родители и адекватные дети. Уж с их-то сорванцами это важно.
- Это точно, - кивнул Персиваль, - только ей снова нужна будет няня.
- Мы заведём сенбернара, - целуя мужа в висок, предложил Джеймс, - или там был ньюфаундленд?
- Ньюфаундленд, - уверено ответил Персиваль, - собака-водолаз. Как тебе не стыдно, Джеймс, это же классика*.
Ланселот покачал головой.
- Я уже взрослый мужчина, Персик, мне не до сказок. Я важными делами занимаюсь, между прочим.
- Конечно-конечно, - игриво оттолкнул его муж, - а кто который день самозабвенно перечитывает "Гарри Поттера"? Между прочим, Роксане он уже надоел!
- Сам ты ей уже надоел! - воскликнул Джеймс, кидая в мужа наскоро слепленный снежок. Рокси, заметившая начинающуюся битву, резво кинулась в атаку следом за отцом, и Персивалю ничего не оставалось, кроме как защищаться. Похоже, обед откладывался.

2000 год, декабрь, 24
Рождество в этом году выдалось холодным. Джеймс вышел первый, придерживая тяжёлую полукруглую дверь. Из храма повалил народ, радостно желая друг другу счастливого Рождества. Персиваль, оживлённо болтающий с Хартом, потерянно заозирался, и муж помахал ему рукой. Они спустились с лестницы, завернули за угол, и, пряча в ладонях сигареты, закурили, ожидая Рокси, вместе с остальными детьми из их прихода отправившуюся после мессы к вертепу, где был шанс получить от отца Генри конфету. Гарри неодобрительно покачал головой.
- Вы как школьники, ей-Богу! - со смехом сказал он, глядя на курящих агентов, - знаете же, что здесь этого не одобряют.
- Я англиканин, - хитро ухмыльнулся Джеймс, поднимая воротник пальто, - у нас за курение не гоняют.
- Да хватит тебе, - укоризненно посмотрел на него Персиваль, не сводя взгляда с лестницы, - чревоугодие грех в любой конфессии.
Ланселот пожал плечами и ловко сменил тему.
- Ты ведь с нами, Гарри? - он замахал рукой выскочившей из дверей храма кучке детей, от которой тут же отделилась фигурка их дочери, одетой в красивое голубое платье и изящное пальто. Она уверенно грызла леденец на длинной палочке. Персиваль тут же бросил окурок в заваленную снегом урну и побежал ей навстречу, помогать застёгивать пальто.
Харт пожал плечами.
- Собирался с вами. Если вам, конечно, ещё не надоело моё общество каждое Рождество.
- Шутишь, - хлопнул его по плечу Ланселот и, тоже расставшись с сигаретой, направился к семье. Гарри вздохнул, глядя в чистое рождественское небо, зачем-то пытаясь сосчитать звёзды.
- Спасибо, Ли, - прошептал он небу, - спасибо тебе за них обоих, за меня и за то, что помог когда-то Оливеру. Твоя жертва была не напрасна...

После всего, что произошло, он ещё несколько раз пытался помочь семье Анвинов. Но Мишель и знать его не хотела, а мальчику он старался не показываться на глаза. Джеймс тоже несколько раз ездил к ним домой, но в первый раз вдова Ли даже не открыла ему дверь, грозясь вызвать полицию, а во второй раз дверь открыл высокий мужчина, велевший ему проваливать к чертям. Тогда было решено, что у Мишель появился сожитель, а значит, в помощи она и вправду не нуждается. Примерно тогда же об их попытках узнал Артур, вызвал обоих в кабинет и долго отчитывал. Он с самого начала был против кандидатуры Анвина, а уж впутывания во всё это его семьи тем более. В конце концов, он позволил отдать семье погибшего кандидата медаль, а уж то, что они ей не пользовались, было уже не делом организации.
И Джеймс, и Гарри, были этим раскладом страшно недовольно, но предпринимать дальнейшие попытки было уже и вправду глупо. Джеймс оставил у них с Персивалем Эрнеста, пса Ли, потому что тот очень привязался к Соло и к нему самому, а Мишель не хотела брать собаку, у неё и так было достаточно проблем.
Так что Гарри знал, что, по сути, сделал всё для Ли, что мог, но каждое Рождество вспоминал его с особой горечью и прекрасно понимал, что и Джеймс, и Персиваль делают то же самое.
Звёздное Рождественское небо висело над ними, и, стоило им немного отойти от храма, снова пошёл снег. Джеймс тихо запел "тихую ночь", как только что на мессе, и всю дорогу до дома они вчетвером пели рождественские гимны и песенки, все, кроме "пусть идёт снег", потому, что Ли всегда говорил, что не любит Синатру. И не потому, что песни плохие, а потому, что у того на глазах практически изнасиловали женщину, а он только стоял и смотрел, ещё и улыбался. Как-то так и сложилось с тех пор, что ни в одно Рождество они не пели его песен, как бы из уважения к Ли.
Вот так прошёл ещё один год и ещё одно Рождество...

Примечание

*Речь идёт о Нане, собаке-няньке из сказки Дж. Барри «Питер Пэн».

[.Мерлин]

20. Яблони и яблоки (начало)

Мерлин откинулся на спинку кресла, снял очки, устало вздохнув, растёр виски. Он только что провёл Борса, что называется, по лезвию ножа, и, будь агент чуть менее расторопным, или координатор чуть менее опытным, лежать бы сейчас немолодому агенту мёртвым в заброшенном здании на другом конце земного шара.
Координатор встал, чертыхнулся, подхватил со стола кружку с присохшей ко дну кофейной гущей, прошёл через всю координаторскую к столику с кофемашиной, поморщился, сунул кружку на подставку, нажал кнопку на машине. Сейчас бы отвлечься... но Мерлин этого, казалось, совсем уже не умел. Нет, ну то есть, умел, конечно, у него был старый и проверенный способ расслабляться, но для этого нужна была хорошо обученная женщина, его собственный дом и комната в этом самом доме, в которой он и предпочитал отвлекаться и расслабляться. Способов было много, от невинных ролевых игр с использованием разнообразных игрушек, до действительно жёсткого секса, связывания, заковывания в кандалы и подвешивания под потолок на несколько часов. Мерлин любил это, иногда. Быть полностью во власти слабой с виду женщины, терпеть от неё унижения и выполнять её приказы. Ему никогда и ничего не нужно было решать в этих играх, всё решали за него, он сам лишь выполнял приказы. Он любил ощущение затёкших мышц, любил чувствовать, как ноют запястья, локти, плечи, лодыжки и бёдра, любил проводить ладонями по вздувшимся шрамам на бёдрах и боках. Его никогда не били до крови, и никогда не заставляли ныть спину: спина была его рабочим местом, на неё можно было откинуться, бесконечно просиживая штаны в кресле. Мало кто знал, но Мерлин вовсе не был таким уж плейбоем и любителем покорять женщин. Знал Гарри Харт, его лучший друг, помогавший координатору выбраться с того света, когда тот подорвался на хитро замаскированной мине. Это был первый год их с Галахадом службы в "Кингсмен", тогда Мерлин ещё не стал полноправным координатором, лишь проходил обучение. В его программу входило и это, научиться действовать в полевых условиях. Всё шло гладко, и парни даже расслабились, радуясь, что уже вечером будут дома. Гарри чуть отстал, кажется, ему камень попал в ботинок, а хитрое устройство, с которого Мерлин практически не сводил глаз, подало сигнал об опасности в последний момент. Координатор успел лишь отпрыгнуть от взрыва, именно поэтому его не разорвало на куски. К счастью, Гарри не растерялся, успел вызвать помощь и даже худо-бедно остановить у друга кровь. Его вовремя доставили в больницу с множественными ранами в области ног и живота. Говорили и об ампутации, и о возможном сепсисе, и о том, что координатор больше никогда не сможет заниматься сексом, но, каким-то чудом, всё обошлось. Выздоровление было долгим и болезненным, но от травмы остались лишь шрамы и посттравматическое расстройство, от которого Мерлин по сей день отнекивался, отказываясь лечить. С тех пор он ничего и слышать не хотел о каких-либо романтических отношениях, мотивируя это множеством причин, бледнел при слове "поле" и страшно кропотливо относился ко всему, касающемуся своего здоровья. Он избрал чёткий стиль поведения, которому следовал, и тщательно поддерживал имидж: замкнутый, неразговорчивый, несклонный к спонтанным решениям, он любил свою работу, своё же личное пространство, ненавидел, когда трогали без разрешения его вещи (да и с разрешением тоже), искренне верил в технический прогресс и медицину, совершенно не верил в Бога, и был абсолютно счастлив. На любые попытки Харта устроить его личную жизнь он твёрдо говорил, что это ему совершенно не нужно, и в результате Гарри прекратил любые попытки убедить друга начать ходить на свидания, как он делал это раньше, или пойти к психотерапевту. В конце концов, Мерлин был взрослым человеком, а у Гарри у самого как-то не складывалось с личным. С тех пор, как погиб его наставник, Галахад полностью ушёл в работу и воспитание крестницы, так что, в общем-то, он и правда не имел никакого морального права ворчать на друга. Остальные агенты из их близкого круга общения вообще не очень-то знали все эти тонкости, и своё мнение никогда не навязывали. В конце-то концов, то, что счастье для одного, совершенно не обязательно должно быть счастьем для другого...
Мерлин забрал из кофемашины кружку испускающего пар ароматного напитка, направился к столу именно в тот момент, когда в дверь постучали. Как ни странно, он даже не испытал раздражения, как обычно в таких ситуациях. Если честно, координатор действительно очень гордился проделанной сегодня работой, и был вполне себе не прочь перекинуться парой словечек с кем-нибудь из агентов, а потому громко сказал:
- Открыто! - и, поставив на стол полную чашку, снова опустился в кресло.
Дверь открылась, и на пороге показался агент Персиваль, выглядящий порядком смущённым. Мерлин улыбнулся уголками губ. Персиваль, пожалуй, среди агентов был его любимчиком. Исполнительный, аккуратный и сообразительный, если верить внутренней статистике, лучший агент на данный момент, к тому же, действительно хороший приятель, он почти никогда Мерлина не раздражал. В отличии от его мужа, совершенно невыносимого Ланселота, который, в общем-то, был неплохим парнем и успешным агентом, но уж слишком ретивым и любителем лезть на рожон, а таких координатор не любил. От них было много проблем, а агентство и так уже многих потеряло за последние годы.
- Добрый день, Мерлин, - учтиво поздоровался тем временем Персиваль, поправляя очки. Координатор кивнул, указывая рукой на стоящий у стены диван, но агент лишь отрицательно покачал головой.
- Видите ли... я пришёл просить вас об одолжении, - он явно был напряжён, и Мерлин вдруг понял, что и не пытается скрыть проступившее во взгляде любопытство, - просто так вышло, что мне срочно нужно на приём к врачу, а Джеймс задерживается во Франции, ну, вы знаете... а Гарри в больничном блоке, и...
Мерлин сразу понял, откуда дует ветер. Он не успел ещё ничего сказать, даже не успел подумать над тем, как реагировать на ещё и не озвученную просьбу об услуге, когда, подталкиваемая отцом, в координаторскую вошла Роксана. Она держалась, как лучшая ученица школы благородных девиц, хотя ей только-только исполнилось девять. На девочке было идеально отглаженное кремовое платье, лакированные туфельки, а волосы уложены в ровный пучок на затылке. Идеально прямая осанка, ровная походка и сдержанная улыбка. Только глаза выдавали невероятное любопытство. Казалось, будь её воля, малышка завертела бы головой так, что пучок бы точно не выдержал...
- Добрый день, Мерлин, - звонким голосом поздоровалась она, и координатор автоматически кивнул, перевёл взгляд на Персиваля. Казалось, агент твёрдо вознамерился прикинуться ангелом, такое у него было выражение лица.
- Мне очень нужно отойти на несколько часов, - пробормотал он, - а наша няня, как назло, где-то подцепила грипп. Ну все обстоятельства против меня, мне больше не у кого просить!
Мерлин лихорадочно думал. Да, Ланселота можно не ждать раньше полуночи, Харт точно спит, его неслабо подстрелили недавно. Искать новую няню, само собой, Персиваль не будет, для них это священнодейство то ещё, и даже закадычный друг агента, Гавейн, сейчас в отпуске, валяется в шезлонге на пляже, наверняка в окружении девиц разной степени одетости, отключив все средства связи. И правда, тупик.
- Обещаю, она будет сидеть тихо, - почти заплакал Персиваль, косясь на часы, и строго посмотрел на дочь, - ведь так, Роксана?
Девочка дёрнула плечиками.
- Конечно. Я пока почитаю. Я правда не причиню вам неудобства, - повернулась она к Мерлину, и тот сдался.
- Само собой, - отозвался он, стараясь как можно непринуждённее сделать глоток кофе, - идите к своему врачу, Персиваль. Закончите, приезжайте за ней, уверен, что Роксана не доставит проблем.
Если бы его спросили, у кого после его слов ярче загорелись глаза, координатор, скорее всего, не нашёлся бы с ответом.
- Мерлин, я вам жизнью обязан! - почти закричал Персиваль и кинулся пожимать ему руку. Мерлин только и успел вскочить, чтобы не показаться невежливым.
- Ну что вы! - что же, строить из себя милого парня, так до конца, - идите спокойно, мне совсем не сложно!
Закончив благодарить координатора, агент подошёл к дочери, поцеловал её в щёку, велел вести себя хорошо и вылетел из координаторской, не забыв закрыть дверь.
Рокси и Мерлин уставились друг на друга, совершенно не зная, что делать.
- Мммм, - координатор сел обратно в кресло, глотнул ещё кофе, вопросительно посмотрел на девочку. Та постояла немного, подошла, стала рядом, с интересом посмотрела на огромные мониторы, висящие прямо над мерлиновым столом. Мужчина посмотрел на неё.
- Хочешь кофе? - спросил он, и Роксана посмотрела на него, широко улыбаясь.
- Вообще-то, мне не разрешают пить кофе. Только иногда и немного, - ответила она, и Мерлин кивнул.
- Ну, значит... не знаю, есть молоко. Бренди тебе точно нельзя.
Рокси рассмеялась.
- Кофе, пожалуйста. С молоком, маленькую чашку.
Мерлин усмехнулся, так уверено это прозвучало из уст маленькой девочки, снова встал, прошёл к кофемашине, открыл висящий над ней шкафчик, задумчиво оглядел имеющиеся чашки. Хмыкнул, нашёл самую маленькую, поставил на подставку, выбрал режим, нажал на "старт".
- Сахар? - спросил он, оборачиваясь. Рокси тёрлась у его кресла, с задумчивым видом разглядывая мониторы, микрофоны, наушники, гарнитуры, клавиатуры и какие-то ещё чудные устройства. Услышав голос Мерлина, она неохотно повернулась. Вид у девочки был очень отстранённый.
- А? - спросила она, слегка тряхнув головой, - да, точно. Два кусочка, спасибо.
Координатор снова улыбнулся. Что же, возможно, это не так уж и страшно - дети...

[.Мерлин]

Яблони и яблоки (вторая половина)

Как ни удивительно это было для Мерлина, сидеть с девочкой для него не составило ровно никакого труда. Поначалу задававшая кучу вопросов, Роксана быстро заметила, что голос мужчины становился всё недовольнее, и в результате она примолкла, принявшись за самостоятельное изучение кабинета. Мерлин не возражал. В конце концов, руки девочка ни к чему не тянула, а за то, что она увидит что-нибудь неподходящее, координатор не волновался. Ничего такого сейчас в его кабинете не водилось, и агентов на заданиях у него больше не было, а Борс вот уже час, как благополучно добрался до точки эвакуации. Можно было сказать, что вот примерно с этого момента у Мерлина начался выходной. Не придумав себе лучшего занятия, координатор немного понаблюдал за девочкой прежде, чем окликнуть её.
- Роксана, - позвал он, и малышка поморщилась, - хочешь немного помочь мне с работой?
Дочь двух кингсменов сразу чуть не запрыгала от счастья.
- Конечно, хочу! Только, - она смущённо потупилась, - зовите меня, пожалуйста, Рокси, хорошо?
Мерлин улыбнулся снова, едва заметно, оглядываясь в поисках ещё одного кресла и терпя таким образом полное фиаско.
Девочка уже подбежала к нему и была полна энтузиазма, поэтому координатору ничего не оставалось, кроме как подхватить её подмышки и усадить себе на колени.
- Вот, смотри, - начал он инструктаж, вручая случайной помощнице "мышку", - вот здесь, в этой таблице, куча данных. Одни помечены зелёным, другие красным. Мне надо перенести зелёные из этой таблицы в отдельную, вот в эту. Для это надо кликать левой кнопкой "мыши" сюда, а потом вот сюда. Сможешь?
Девочка уверенно кивнула, внимательно выслушав координатора, и взялась за дело.
Мерлин удовлетворённо кивнул и взялся за остатки работы на другом компьютере. Координатор ни на секунду не испытывал какой бы то ни было неловкости по поводу того, что свалил на ребёнка часть рутинной и надоевшей работы. Артур требовал с него какое-то фантастическое количество никому ненужных табличек, и их приходилось делать, совершенно непонятно, зачем. Покосившись на ёрзающую на коленях Рокси, Мерлин окончательно убедился в том, что та занятием довольна. Ещё бы, для неё это было чем-то принципиально новым и пока вполне себе увлекательным...
- Я тоже хочу работать в агентстве, когда вырасту, - вдруг изрекла девочка, и координатор сбился с мысли, посмотрел на неё. Выглядела Рокси дивно невозмутимой, усердно кликала "мышкой" и, как показал беглый осмотр таблиц, делала всё абсолютно правильно.
Вдруг она повернулась к смотрящему на неё мужчине, и координатор поймал себя на том, что уже несколько минут молча и задумчиво на неё смотрит.
- Ну, ээээ... - конечно, это было не Бог весть что, но даже Мерлину иногда нужно было время, чтобы подобрать нужные слова, - я считаю, тебе ещё рано думать об этом. Вырастешь, тогда и выбирай, кем хочешь стать. Работа в агентстве, поверь, не самое лучшее, что может случиться с человеком.
Рокси недоверчиво посмотрела на него, снова ёрзая. Да что же ей спокойно не сидится?
- А почему тогда вы здесь работаете? Если это не лучшее место?
Мерлин скорчил гримасу, полную трагизма.
- Меня заставили, - скорбно проговорил он, и у девочки расширились глаза, - Гарри Харт когда-то давно подложил мне капитальную свинью, отказавшись здесь работать без меня. Ну, а потом у меня была прекрасная наставник, и во время обучения я несколько увлёкся...
Рокси наморщила лобик и снова взялась за работу.
- Ну, раз ваш наставник увлекла вас этой работой, то вас сейчас прям не заставляют. К тому же, без вас тут всё развалится, так папа Перси говорит.
Мерлин самодовольно улыбнулся. Не зря, ну не зря он так уважал агента Персиваля! Адекватная оценка обстановки всегда была одной из его сильных черт.
- А папа Джим отвечает на это, что прекрасно бы без вас обходился, - добавила Рокси и ухмыльнулась. Мерлин поморщился.
- Неудивительно. Твой папа Джим слишком самоуверенный болван, - не удержался он, тоже поворачиваясь к своему монитору.
- А он говорит, что вы лысый хрен, - отбрила девочка, и Мерлин поперхнулся.
- Так, отлично, а теперь давай-ка помолчим... надо закончить работу.
- Хорошо, - покладисто согласилась Рокси и добавила после небольшой паузы, - а я считаю, что вы просто замечательный. И вам идёт лысина, у вас красивая голова.
Мерлин редко краснел от комплиментов и никогда - от комплиментов девятилетней девочки. Но сейчас он почему-то почувствовал, как горячеют уши и щёки.
- Спасибо, Рокси. А теперь работать, да. Скоро уже вернётся твой папа.
- Ага, - кивнула девочка, уверенно разбирая таблицы.

Агент Персиваль появился в дверях координаторской ровно через три с половиной часа после своего ухода. Рассыпаясь в благодарностях, обнял подбежавшую к нему Рокси, расспросил Мерлина, не доставила ли она ему проблем. Координатор, к своему собственному удивлению, даже не испытавший желания поворчать, уверено заявил, что Роксана чудесная девочка и не то, что не доставила ему проблем, но даже помогла.
Обрадованный, Персиваль потянул дочь к выходу, но та вдруг вывернула ладошку из его руки, подошла к Мерлину и неловко поцеловала того в колючую щёку.
- До свидания, координатор, - попрощалась она и выскользнула в дверь быстрее отца. Мерлин и Персиваль обменялись удивлёнными взглядами, ещё раз попрощались, и агент вышел.
Мерлин ещё немного посидел перед мониторами, на всякий случай ещё раз сохранил прогресс, прежде чем выключить компьютеры, встал, потянулся, подхватил со спинки кресла куртку и направился к выходу. Гася свет и запечатывая дверь, он почему-то подумал, что сегодня действительно нелишним будет расслабиться. И зачем-то купить шампанского. Усмехнувшись собственному желанию создать видимость свидания, старший координатор международной секретной службы "Кингсмен" твёрдым шагом направился по коридорам к транспортной капсуле...

[.Мерлин]

21.Рокси Мортон и её сомнения (начало)

День был очень так себе. Джеймс приналёг на дверь, ставя у порога небольшую спортивную сумку. Ну наконец-то, неделю дома не был, а через несколько дней у Рокси выпускной, и пропустить его было бы преступлением. Их маленькая дочь, внезапно оформившаяся в красивую и слишком умную для своего возраста девушку, очень любила Персиваля, но безумно расстраивалась, когда в важные для неё моменты рядом не было Джима. Тем более, они с мужем придумали кое-что для дочери в связи с окончанием школы, и ещё много всего стоило подготовить, прежде, чем ей об этом сообщать.
Дверь с обратной стороны заскребли, и агент Ланселот радостно воскликнул:
- Сейчас, мальчики, сейчас!
Справившись, наконец, с замком, он вошёл в дом и тут же был атакован двумя молодыми лабрадорами, шоколадным и палевым. Эрнест, последний из оставшихся у них "старичков", сидел рядом и почтенно вилял хвостом. В общем-то, и Джеймс, и Персиваль прекрасно понимали, что жить не смогут без обожаемых лабрадоров, так что, когда и Честер, и Соло покинули этот мир, один совсем уже от старости, а второй от болезни почек в том числе, агенты просто взяли, и завели себе двух таких же псов, окрестив их Честер Второй и, соответственно, Соло Второй. Один Эрни пока держался и, честно говоря, Джеймс был этому несказанно рад.
Пока агент Ланселот валялся на ковре, чухая всех трёх псов, по лестнице довольно торопливо сбежал Персиваль, облачённый в свой уютный домашний костюм.
- Ну наконец-то! - воскликнул он, и, нависнув над беспечно катающимся по ковру мужем, упёр руки в бока, - я, вообще-то, тоже соскучился!
Ланселот рассмеялся, оттолкнул радостных собак, встал, отряхнулся и бросился обнимать любимого.
- Персик! Ты не представляешь, как соскучился я!
Так продолжалось несколько минут, прежде, чем Персиваль взял таки себя в руки, отстраняя от себя мужа. Он прекрасно знал, чем могло закончится такое бурное приветствие, а дома, кроме них двоих, была Рокси. Правда, она второй день почти не выходила из своей комнаты, но это вовсе не было поводом расслабляться. За эти шестнадцать лет дочь несколько раз заставала их в весьма пикантных ситуациях, и ещё одна, причём сейчас, была очень не к месту.
- У нас кризис, - сообщил Персиваль, и с серьёзнейшим лицом указал взглядом наверх. Джеймс приподнял брови.
- Сильный? - спросил он обеспокоенно.
- Сильный, - кивнул Персиваль, - если кратко, то грядут перемены, она вся в муках выбора, да ещё Чарли ведёт себя, как кретин, у неё мало друзей и она боится, что после выпускного они все перестанут общаться.
Джеймс поморщился.
- С двойняшками Алекс они общаться не перестанут, - его всегда веселило, что друзей детства Рокси обоих зовут одинаково. Ну, то есть, их звали Александра Габриэль и Габриэль Александр, но оба предпочитали, когда их зовут просто Алекс, - эти двое, пожалуй, лучшие из её окружения. А вот с Хескетом было бы неплохо... перестать общаться.
Персиваль возмутился.
- Брось! Чарли Хескет - отличный парень, из них просто великолепная пара! Он из хорошей семьи, а это немаловажно. Да и вообще...
- Он бабник и Рокси его интересует только до тех пор, пока с ним не переспит. Честное слово, Персиваль!
Муж вздохнул и махнул на него рукой.
- Я не хочу с тобой спорить. Пойду к дочери. Ты как насчёт поговорить с ней за обедом?
Персиваль задумался на минутку, прежде чем вскинуть в озарении указательный палец.
- Я приготовлю её любимые куриные грудки! И Цезарь с креветками. Как раз часа в три уложусь.
- Ммммм, Цезарь с креветками, - радостно сощурился Джеймс, - чудесно. А теперь, я пошёл бороться с кризисом.
- Вперёд, победитель кризисов, - улыбнувшись, вскинул кулак Перси, - No pasarán!
Рассмеявшись, Джеймс поцеловал мужа в щёку, и, сопровождаемый собаками, устремился вверх по лестнице.

[.Мерлин]

Рокси Мортон и её сомнения (вторая половина)

Стучать в дверь пришлось несколько раз с промежутками, потому что по другую её сторону молчали. Джеймс уже начал беспокоиться, когда вдруг вспомнил, что у них есть секретный стук, которого не знает Персиваль. Шлёпнув себя по лбу за забывчивость, он уверено постучал ещё раз, попутно протянув "замогильным" голосом:
- Рокси... я твой отец!
В комнате тут же послышалось шуршание, лёгкие шаги, и Джеймс подался назад, чтобы не ввалиться внутрь, когда дверь откроется. Она и открылась, и его шестнадцатилетняя дочь внезапно оказалась висящей у агента на шее. Ланселот прижал девушку к себе, приподнимая над полом.
- Ты вернулся, - горячо прошептала дочь ему в ухо, - я уже думала, что ты не вернёшься.
Джеймс картинно возмутился, перенося дочь через порог её комнаты и направляясь к большой кровати, застеленной нежно-розовым пушистым покрывалом.
- Ещё чего! Как я могу не вернуться, если моя единственная дочь вот-вот станет выпускницей!
Девушка тихо рассмеялась, спрыгнула на пол. Джеймс прошёл дальше и сел на угол кровати. Рокси потянулась, подошла к нему и села рядом. Она была невысокой для своего возраста и очень миниатюрной. Оба её отца мужественно боролись за то, чтобы дочь съедала порции больше цыплячьих и вела образ жизни, положенный юным леди. Но мнение Роксаны о том, как должна выглядеть юная леди в её исполнении не то, чтобы совпадало с мнением её родителей. Девушка уделяла много времени тренировкам, бегу, плаванию, занималась всякими единоборствами и три раза в неделю ходила в спортзал. Она питалась так, как считала нужным, много читала и не очень-то любила говорить о личном. И Персиваль, и Джеймс умом понимали, куда дует ветер, но старались не показывать виду. У них было ещё достаточно времени, чтобы предотвратить попытки дочери пойти по их стопам, и они собирались использовать совершенно все способы. Джеймс оглядел дочь. Волосы, собранные в хвост, светло-серая пижама, босые ступни ног с напедикюренными маленькими пальчиками. Простой нежно-розовый лак, такой же, как на руках. Рокси ухаживала за собой, но без фанатизма. Она не стремилась ярко краситься, как её сверстницы, не делала хитрые причёски, не ходила на каблуках в повседневной жизни и одевалась скорее удобно, чем красиво. Никаких гламурных штучек, всё просто и со вкусом. Настоящая леди.
- Жалуйся, - велел агент, кладя руку дочери на плечо. Та слабо улыбнулась.
- Чарли флиртовал с Флорой, - начала она, хмуря брови, - я застала их в коридоре, когда он, типа, пришёл меня встретить. Нет, я понимаю, что до того, как мы с ним стали как бы встречаться, он с ней спал, но у меня сложилось ощущение, что он и сейчас с ней спит. Она моя подруга, он мой парень, и это всё как-то... мне не по себе.
Джеймс закатил глаза. Он терпеть не мог Чарли Хескета, на которого его драгоценная дочь потратила уже полгода. Проблема была в том, что парень нравился Персивалю, хотя Ланселот и пытался донести до него, что нравиться ему, в общем-то, нечем. Хотя бы потому, что он был самовлюблённым засранцем и слишком очевидно морочил Роксане голову.
- У меня какое-то чёткое ощущение, - продолжала Рокси, кинув на отца быстрый взгляд, - что ему плевать, что мы встречаемся. По ощущениям, он спит не только с Флорой, а с любой девчонкой, которая не прочь. Я всё понимаю про то, что мальчикам надо трахаться, а то всякое может произойти, но не в восемнадцать же! Я не готова. Не с ним и не сейчас.
Джеймс потрепал дочь по плечу.
- Ты совершенно права, Рокс, - он говорил осторожно, чтобы не сказать что-нибудь не то. Ему хотелось сказать, что Чарли урод и придурок, что он сломает ему нос при первой же встрече, и что его принцесса достойна намного большего. Но он не был уверен в том, что Рокси испытывает к этому самодовольному упырю.
- Но хрен бы с ним, с Чарли, - Рокси улыбнулась, а Джеймс как бы строго прицокнул языком, - выпускной волнует меня намного сильнее. Точнее, то, что будет после него.
Вот здесь нужно было действовать тонко. Джеймс пробежал взглядом по уставленным шпионскими романами книжным полкам, наигранно равнодушно пожал плечами.
- А что после? Ты же хотела поступить в медицинскую школу, а?
Рокси посмотрела ему в глаза, тоже пожала плечами. Но Джеймс не сдавался.
- Эй, только не говори мне, что ты передумала! Я уже всем хвастаюсь, что моя дочь станет доктором! Это же круто! "Анатомия Грей" там, "Доктор Хаус", "Скорая помощь"*, а? Разве ты не хочешь так же?
Девушка скептически усмехнулась.
- Почему тогда ты не стал доктором, пап? Если это так невероятно круто?
Агент не растерялся ни на секунду.
- В моё время не было "Анатомии Грей". Я не знал, как это круто. И очень боялся врачей.
Рокси рассмеялась, залезла на кровать с ногами, непринуждённо садясь в позу лотоса. Джеймс хмыкнул, окончательно утверждаясь в мысли, что Чарли Хескетт и в подмётки не годится его дочери.
- Понимаешь, - заговорила она снова, и Джеймс удобнее угнездился на кровати, поворачиваясь к дочери всем корпусом, - я правда думала, что медицинская школа - хорошая идея. Серьёзно. Чёрт, я до сих пор так думаю. Перси постоянно твердит мне о Боге и о том, что спасать людей - дело очень благое. А у меня, видимо, затянувшийся кризис веры. Но не об этом сейчас, об этом я лучше с отцом Генри поговорю, это его работа, лечить подобные кризисы.
Девушка снова улыбнулась, вспоминая их приходского священника, и тут вдруг сердито нахмурилась.
- Только вот, по его мнению, спасать людей, будучи врачом, это идея хорошая. А вот если я поднимаю речь о том, чтобы стать спасателем, он тут же начинает говорить, что это не для меня, - она подняла голову, и посмотрела прямо отцу в глаза, - что уж говорить, когда я поднимаю разговор о "Кингсмен"?
Джеймс обречённо вздохнул. Ну да, началось, чего он ещё ждал?
- Рокс, - начал он осторожно, медленно положив свою большую ладонь на малюсенькую ладошку девушки, - пожалуйста, пойми нас с Перси правильно. На агентстве свет клином не сошёлся. Мы оба хотим, чтобы ты действительно рассмотрела другие варианты и выбрала, в идеале, тот, который не заставит тебя каждый день рисковать жизнью. Рокси, мы каждый день просыпаемся и засыпаем с мыслью, что можем потерять друг друга. Это же невыносимо, если ещё и ты станешь мотаться по миру, нашпигованная шпионскими штучками. Если бы ты согласилась обдумать вариант офиса...
- Папа! - воскликнула девушка, всплёскивая ладонями, - ты сам-то хотел бы вернуться в офис? По-моему, ты же и сбежал из бухгалтерии!
Джеймс уже раз сто проклинал себя за привычку делиться с дочерью всем. С одной стороны, доверие было важным, и она в ответ открывалась ему. С другой... ну, с другой были подобные ситуации.
- Рокси, хватит. В любом случае, сейчас тебе нужно поступить в колледж или медицинскую школу. А до этого ещё и пережить выпускной, куда собирается заявиться твой отвратительный парень. А ещё мы с Персивалем хотим поговорить с тобой во время обеда. Поверь мне, тебе понравится, к тому же, на обед обещали быть куриные грудки и Цезарь с креветками.
Девушка снова улыбнулась.
- Хорошо, договорились. Но пообещай мне, что мы к этому ещё вернёмся?
Джеймс уверено выставил перед собой руку с поднятым мизинцем.
- Клянусь на мизинчике, что мы ещё вернёмся к этому разговору.
Рокси улыбнулась совсем беззаботно, и агент понял, что кризис, если не миновал, то отступил уж точно. Они сцепились мизинцами и, встряхнув руки, расцепились.
- Мизинчиковую клятву нарушать нельзя, - строго погрозила пальцем Рокси.
- А я и не собирался, - отозвался Джеймс и заговорщицки подмигнул, - а теперь давай, рассказывай мне про грядущий выпускной. Ты выбрала платье? Оно должно быть лучше, чем у всех остальных девчонок...
Остаток времени до обеда они непринуждённо болтали на любые попадающиеся на язык темы. Джеймс чувствовал себя самым счастливым отцом на свете, а свою семью по праву считал лучшей. Ведь иначе и быть не могло...

Примечание

* Популярные медицинские сериалы