Что нужно для счастья, по сути? Каждому своё, конечно. Кому-то достаточно заниматься любимым делом, кто-то душу продаст за власть, другой готов на всё, что угодно, ради денег. У кого-то есть любимая женщина, дети, собачка, и ему этого хватает сполна. Мне же вполне хватает просто хотя бы полчаса посидеть спокойно у камина, и чтобы ты, мой дорогой Бродяга, задёрнул эти чёртовы тяжёлые пыльные портьеры, в которых всё ещё гнездятся десятки докси. Я не хочу смотреть в окно, только в огонь, такой переменчивый, горячий, темпераментный и смертоносный. Я не хочу думать о ней, висящей в небе, набухающей с каждым днём, как злокачественная опухоль, причиняющей боль и вселяющей страх. Ты смотришь на меня сверху вниз, стоя прямо за моей спиной. Я даже могу представить тебя, слегка прикрыв глаза: высокий, с гордой осанкой аристократа, на исхудавшее, некогда красивое лицо падают пряди чёрных, слегка вьющихся, волос, в тёмных глазах пляшут огоньки пламени, такие же, как в камине. Ты стоишь и просто смотришь на меня, не зная, что делать дальше. Заговорить? Может быть, положить руку на плечо? Или просто тихо сесть рядом? Ты не понимаешь, почему я так грустен, почему молчу всё время и хмурюсь, почему не смотрю в глаза и стараюсь даже не подходить к окнам? Да потому, что я устал, Бродяга. От вечной боли, которая стала частью меня. От чёртовой Долорес Амбридж со всеми вытекающими, от новых протёртостей и дырок на видавшей виды мантии, от постоянного чувства вины перед тобой, перед Дамблдором, перед Гарри и давно погибшими Джеймсом и Лили, конечно; перед Дорой, наконец. Устал от того, что она постоянно ведёт себя так, словно ничего не происходит. Да и не происходит, верно, Бродяга? Просто луна уже почти раздулась до того состояния, когда вот-вот и станет такой важной, что я снова не смогу воспротивиться ей, и, терзаемый болью, подобной приносимой Круциатосом, обращусь в кровожадного дикого зверя и только ты сможешь быть рядом. Прости, что приношу тебе столько хлопот, Бродяга. Хотя бы ты прости, не делай вид, что всё нормально.
На днях смотрел эту магловскую штуку, телевизор, там был фильм про некоего умного человека, пытавшего лечить ликантропию. И всё бы хорошо, но его подопытный, подключённый к куче датчиков и проводов, медленно и совсем неаппетитно превращался в кадре в кровавую кашу. И я понял, что, если бы мне подарили надежду на полное исцеление, возможно, я и сам рад бы был превратиться в кровавую кашу. Лучше уж кровавая каша, чем тот флоббер-червь, которым я становлюсь последнее время. Помоги мне, Бродяга. Сядь ты уже рядом, поговори со мной. Положи уже руку на плечо. Напомни мне, что я не флоббер-червь и кровавая каша из меня получится фиговая. Расскажи мне об Азкабане, дай понять глупому нытику, что есть вещи и похуже ликантропии. Дай мне понять что я нужен тебе так же, как нужен мне ты. Бродяга и Лунатик. Лунатик и Бродяга. Хотя бы так. И пусть она там пухнет на небе... Напомни мне, что я не боюсь её. Пожалуйста.
Что же всё-таки мне наужно для счастья? Может, ты знаешь ответ?