Это не отчёт. Это просто чувства, которые очень хотелось сохранить. Хотя, такое и не забывается, никогда) Но мой Дайр есть моя голова, и мне просто хочется, чтобы это было здесь.
По раскрашенной душе моей на обратной стороне написал "поверь". Время развевало в дым следы. Что осталось мне теперь? Собирать свои дары...
Песок раскалён, как сковорода. Я иду, увязая в нём босыми ногами, и смотрю на небо. Сосны покачиваются над головой, поскрипывая, а между их иголок запутался лёгкий, едва уловимый ветерок. Я продолжаю идти и высокие колосья смыкаются за моей спиной. Я уже не слышу ничего, ничего не помню. Я даже не чувствую боли от раскалённого песка. Я иду и иду, и мне не хочется останавливаться. Я не понимаю, счастлив ли я, хотя должен быть счастлив. Я не понимаю, несчастен ли я, хотя и таким могу быть. Я иду, увязая ногами в раскалённом песке, и провожу языком по пересохшим губам. Словно младенец, новорождённый и беспомощный, я ищу только одного: ласкового голоса, самого любимого голоса, знакомого ещё, кажется, из неоткуда. Твоего голоса. Я прижимаюсь к твоим коленям, сдерживая почему-то слёзы то-ли радости, то-ли боли. Я закапываюсь в них носом и чувствую на губах вкус материнского молока, такой знакомый и далёкий, что не описать. Я хочу, чтобы этот момент продлился вечно: этот вкус, запах дыма от костра и твой тихий, ласковый голос...
Я иду по раскалённому песку, и мои ноги прожжены до костей. Я не чувствую боли, я чувствую вкус материнского молока на губах, а травы шепчут мне твоим голосом. Что шепчут? Не разобрать. Я понимаю, что оставлю в этом лесу главную часть себя, что песок сожжёт меня. Я знаю, что из этого леса выйдет другой человек: сильнее, умнее и много несчастнее. Я знаю, что нужно чем-то жертвовать, но не знаю, зачем. Вкус материнского молока на губах, твой нежный голос. Какие-то запахи, звуки, и совершенно чёткое осознание: нет. Не будет, больше никогда не будет. Никогда не будет, как раньше. Я ложусь на этот песок, чувствуя его всем телом. Теперь я знаю, что происходит с грешниками в аду, если и впрямь их жарят на сковородках. Но мне не страшно. У меня есть этот вкус. И этот шелест трав. И биение сердца, такт в такт. И я буду помнить. И хранить. И знать. И любить. До тех пор, пока этот песок не разнесёт по бескрайним просторам космоса. До тех пор, пока на небо будет каждый месяц подниматься полная луна. Буду помнить, слизывая с губ этот вкус и вспоминать, как упоительно пахли твои колени, в которые так прекрасно тыкаться носом... и мягкость пальцев, и тихую нежность голоса. Я буду жить с этим. До конца...
Песок раскалён, как сковорода. Я иду, увязая в нём босыми ногами, и смотрю на небо. Сосны покачиваются над головой, поскрипывая, а между их иголок запутался лёгкий, едва уловимый ветерок. Я продолжаю идти и высокие колосья смыкаются за моей спиной. Я уже не слышу ничего, ничего не помню. Я даже не чувствую боли от раскалённого песка. Я иду и иду, и мне не хочется останавливаться. Я не понимаю, счастлив ли я, хотя должен быть счастлив. Я не понимаю, несчастен ли я, хотя и таким могу быть. Я иду, увязая ногами в раскалённом песке, и провожу языком по пересохшим губам. Словно младенец, новорождённый и беспомощный, я ищу только одного: ласкового голоса, самого любимого голоса, знакомого ещё, кажется, из неоткуда. Твоего голоса. Я прижимаюсь к твоим коленям, сдерживая почему-то слёзы то-ли радости, то-ли боли. Я закапываюсь в них носом и чувствую на губах вкус материнского молока, такой знакомый и далёкий, что не описать. Я хочу, чтобы этот момент продлился вечно: этот вкус, запах дыма от костра и твой тихий, ласковый голос...
Я иду по раскалённому песку, и мои ноги прожжены до костей. Я не чувствую боли, я чувствую вкус материнского молока на губах, а травы шепчут мне твоим голосом. Что шепчут? Не разобрать. Я понимаю, что оставлю в этом лесу главную часть себя, что песок сожжёт меня. Я знаю, что из этого леса выйдет другой человек: сильнее, умнее и много несчастнее. Я знаю, что нужно чем-то жертвовать, но не знаю, зачем. Вкус материнского молока на губах, твой нежный голос. Какие-то запахи, звуки, и совершенно чёткое осознание: нет. Не будет, больше никогда не будет. Никогда не будет, как раньше. Я ложусь на этот песок, чувствуя его всем телом. Теперь я знаю, что происходит с грешниками в аду, если и впрямь их жарят на сковородках. Но мне не страшно. У меня есть этот вкус. И этот шелест трав. И биение сердца, такт в такт. И я буду помнить. И хранить. И знать. И любить. До тех пор, пока этот песок не разнесёт по бескрайним просторам космоса. До тех пор, пока на небо будет каждый месяц подниматься полная луна. Буду помнить, слизывая с губ этот вкус и вспоминать, как упоительно пахли твои колени, в которые так прекрасно тыкаться носом... и мягкость пальцев, и тихую нежность голоса. Я буду жить с этим. До конца...