Kilt is called kilt, because a lot of people got killed, when they called it a skirt
Вот,нашла где-то на задворках какой-то папки на диске С...
и так пропёрлась,что возжелала выложить...
Внимание,кто о чём,вшивый о бане,Хелен о сексе.Снобам и ханжам лучше не читать!
14 октября 2007.
Осень, трижды бы чёрт её побрал…Проклятая холодная осень. С раннего утра по подоконнику лупит ледяной дождь, а в воздухе кружат здоровые липкие снежинищи.
В такую погоду самый безжалостный хозяин таракана у радиатора греть примется, что уж там про собаку… Хелен грела руки о дышащую паром чашку кофе, смотрела в окно на всё это безобразие и думала. Мысли как всегда текли в привычном русле, но её это не смущало нисколько. Ведь никто и никогда не мог узнать о них. «Как было бы прекрасно,- думала Хелен,- весь сегодняшний день провести с ним в постели…Заниматься любовью, пить горячий пряный глинтвейн, всячески издеваться над ним, применяя своё умение, и покорять, и покоряться, и пускай себе эта проклятая осень за окном…» Она глянула в серое низкое небо за стеклом, вздохнула и снова обняла ладонью чашку. «Удержи меня, на шелкову постель уложи меня, ты ласкай меня, за водой одну не пускай меня,»- надрывалась в колонках любимая исполнительница Хелависа, от розовой пижамы завораживающе пахло пачули, чёрный кот Бегемот томно щурился на подушке. А в мыслях Хелен уже далеко не один раз… А, тьфу ты! Мысли… Что толку от этих мыслей, если он всё равно чёрт знает где и пёс знает с кем. Суровый взгляд на лежащий прямо под рукой телефон. Приезжай, дорогой, будем пить глинтвейн и заниматься любовью… Ха! Ладно, хоть насмешила сама себя. Может, кто другой на его месте и поскакал бы к ней, аки горный козёл, но это кто другой. А её прекрасный единственный непревзойдённый любимый скорее мельком глянет в окно, расскажет что-нибудь про жизненно важные дела (концерт какой или грандиозную пьянку по поводу чьей-нибудь -тьфу!- днюхи), и, отмазавшись, глубже залезет под одеяло, прихватив с собой беспроводную клавиатуру и бутылку пива. Или действительно умчится куда-нибудь пить, гулять и радоваться жизни.
Удержи меня, в гримёрке на стол уложи меня, ты ласкай меня, в зал одну не пускай меня… Эх, тогда сейчас бы в любимый синий подвал на Беговой, и чтоб в зале человек сто пятьдесят- двести, а на сцене команд шесть, и чтоб бармен заболел, а уборщица- таджичка неожиданно слиняла на родину, и чтоб Алиса не знала, что делать, Майк расхаживал с наисуровейшим выражением лица… И на кухне ругается Светка, не справляясь с кучей заказов, а в зал они с любимым вынуждены выбегать по очереди, потому как непонятно, кто принял на баре заказ на семь сэндвичей ветчина-сыр у «такого здорового волосатого мужика, вроде он когда-то с Бергом заходил»…А сэндвичи занимают пол технической зоны, и Светка голову оторвёт, если их хозяин не найдётся… Зря, что ли, она их стругала, подгоняемая официантскими воплями? Работа, любимая работа, это ведь только на несколько десятых балла не так желанно, как день проваляться в постели с любимым… А после всего этого дур дома, когда расползутся музыканты и их публика, когда домой молча уйдёт Майк, а Алиса со Светкой усядутся пить пиво, радуясь, что выдержали этот день и так, между делом, хвалить её, Хелен, опять работавшею сегодня толи за двоих, толи за троих , можно втихую затащить любимого в ту самую гримёрку и устроиться там даже лучше, чем на своей двух- с- половиной- спальной кровати…В жо…, в жо… эти мысли! На работу не поедешь, клуб временно закрыт. Переезжает… Не будет больше синего подвала на Беговой, зато будет какой-нибудь другой…
«Процент сумасшедших в нашей квартире увеличится, если ты не придёшь…»…
…не придёшь…
Да… Ну за что ей такое наказание? Разве может быть хоть что-нибудь хуже скуки и дикого неудовлетворённого темперамента? Пойти на кухню, съесть всё, что есть в холодильнике, забраться под одеяло и до ночи читать бульварный детектив в мягкой обложке, чтоб самой от себя противно было. А что ещё делать, если ни секса, ни глинтвейна, ни работы сегодня не предвидится…
«Меня тоже сводят с ума и крики, и стоны за тонкой стеной… они ведь моложе и пахнут весной… А ты, если можешь, останься со мной….»
Где бы ты ни был, останься со мной.
и так пропёрлась,что возжелала выложить...
Внимание,кто о чём,вшивый о бане,Хелен о сексе.Снобам и ханжам лучше не читать!
14 октября 2007.
Осень, трижды бы чёрт её побрал…Проклятая холодная осень. С раннего утра по подоконнику лупит ледяной дождь, а в воздухе кружат здоровые липкие снежинищи.
В такую погоду самый безжалостный хозяин таракана у радиатора греть примется, что уж там про собаку… Хелен грела руки о дышащую паром чашку кофе, смотрела в окно на всё это безобразие и думала. Мысли как всегда текли в привычном русле, но её это не смущало нисколько. Ведь никто и никогда не мог узнать о них. «Как было бы прекрасно,- думала Хелен,- весь сегодняшний день провести с ним в постели…Заниматься любовью, пить горячий пряный глинтвейн, всячески издеваться над ним, применяя своё умение, и покорять, и покоряться, и пускай себе эта проклятая осень за окном…» Она глянула в серое низкое небо за стеклом, вздохнула и снова обняла ладонью чашку. «Удержи меня, на шелкову постель уложи меня, ты ласкай меня, за водой одну не пускай меня,»- надрывалась в колонках любимая исполнительница Хелависа, от розовой пижамы завораживающе пахло пачули, чёрный кот Бегемот томно щурился на подушке. А в мыслях Хелен уже далеко не один раз… А, тьфу ты! Мысли… Что толку от этих мыслей, если он всё равно чёрт знает где и пёс знает с кем. Суровый взгляд на лежащий прямо под рукой телефон. Приезжай, дорогой, будем пить глинтвейн и заниматься любовью… Ха! Ладно, хоть насмешила сама себя. Может, кто другой на его месте и поскакал бы к ней, аки горный козёл, но это кто другой. А её прекрасный единственный непревзойдённый любимый скорее мельком глянет в окно, расскажет что-нибудь про жизненно важные дела (концерт какой или грандиозную пьянку по поводу чьей-нибудь -тьфу!- днюхи), и, отмазавшись, глубже залезет под одеяло, прихватив с собой беспроводную клавиатуру и бутылку пива. Или действительно умчится куда-нибудь пить, гулять и радоваться жизни.
Удержи меня, в гримёрке на стол уложи меня, ты ласкай меня, в зал одну не пускай меня… Эх, тогда сейчас бы в любимый синий подвал на Беговой, и чтоб в зале человек сто пятьдесят- двести, а на сцене команд шесть, и чтоб бармен заболел, а уборщица- таджичка неожиданно слиняла на родину, и чтоб Алиса не знала, что делать, Майк расхаживал с наисуровейшим выражением лица… И на кухне ругается Светка, не справляясь с кучей заказов, а в зал они с любимым вынуждены выбегать по очереди, потому как непонятно, кто принял на баре заказ на семь сэндвичей ветчина-сыр у «такого здорового волосатого мужика, вроде он когда-то с Бергом заходил»…А сэндвичи занимают пол технической зоны, и Светка голову оторвёт, если их хозяин не найдётся… Зря, что ли, она их стругала, подгоняемая официантскими воплями? Работа, любимая работа, это ведь только на несколько десятых балла не так желанно, как день проваляться в постели с любимым… А после всего этого дур дома, когда расползутся музыканты и их публика, когда домой молча уйдёт Майк, а Алиса со Светкой усядутся пить пиво, радуясь, что выдержали этот день и так, между делом, хвалить её, Хелен, опять работавшею сегодня толи за двоих, толи за троих , можно втихую затащить любимого в ту самую гримёрку и устроиться там даже лучше, чем на своей двух- с- половиной- спальной кровати…В жо…, в жо… эти мысли! На работу не поедешь, клуб временно закрыт. Переезжает… Не будет больше синего подвала на Беговой, зато будет какой-нибудь другой…
«Процент сумасшедших в нашей квартире увеличится, если ты не придёшь…»…
…не придёшь…
Да… Ну за что ей такое наказание? Разве может быть хоть что-нибудь хуже скуки и дикого неудовлетворённого темперамента? Пойти на кухню, съесть всё, что есть в холодильнике, забраться под одеяло и до ночи читать бульварный детектив в мягкой обложке, чтоб самой от себя противно было. А что ещё делать, если ни секса, ни глинтвейна, ни работы сегодня не предвидится…
«Меня тоже сводят с ума и крики, и стоны за тонкой стеной… они ведь моложе и пахнут весной… А ты, если можешь, останься со мной….»
Где бы ты ни был, останься со мной.